Кризис современного мировоззрения: столкновение метафизической и естественнонаучной гипотез о вселенной. Мировоззренческий кризис и пути его преодоления

Величко Татьяна Алексеевна

студент 1 курса лечебного факультета ОрГМУ, кафедра философии,

г. Оренбург

Пономаренко Надежда Владимировна

научный руководитель, старший преподаватель кафедры философии ОрГМУ, РФ, г. Оренбург

E - mail : v erjen @ mail . ru

Представление человечества о собственном существовании и о мире принято называть в философии мировоззрением. Каково значение и место человека в реальном бытии, во вселенной как вида разумных существ? Рассуждая о своём месте в гигантской системе мироздания, философы, например Пифагор, переносили известные им метафизические законы по принципу аналогии на человека, ощущая себя беззащитной космической песчинкой. Данную традицию прервали представители французского материализма, решив отстраниться от метафизичности и сосредоточиться на естественнонаучных концепциях видимой части бытия.

Целью нашего исследования является актуализация мировоззренческих вопросов, выявление причин противопоставления двух философских концепций на мир: метафизической и естественнонаучной. Обе они имеют двойственный гносеологический характер, т. е. описывают какую-то определённую локальную зону бытийственности через сверхчувственный и чувственный опыт. Мы поставили задачу просмотреть узловые моменты противопоставлений этих мировоззрений, возникших со времён Демокрита, в истории философии. Переносимые в поле мировоззренческого бытия, они нуждаются в уточнении и взаимодополнении, ибо незаслуженно упрощены в учебном курсе, что наглядно продемонстрировано в споре Ньютона и Лейбница о природе движения материи.

Основные понятия: мировоззрение, метафизика, креационизм, материально корпускулярная теория.

Причиной рассмотрения данной проблемы становится мировоззренческая косность, мешающая реализации многих новых научных проектов в космической отрасли, в физике высоких энергий, в медицине, философии и социологии. Человек, выходящий на арену космического пространства и межпланетных орбит, уже не может обойтись без целостного адекватного космополитического мировоззрения. Отметим, что грядущая новая эра смены мировоззренческой парадигмы зарождалась в лоне философии. Так ещё И. Кант предложил идеи безграничности Вселенной, в которой существует бесконечное число эволюционных возможностей любого биологического продукта, частично подтвердилось астрономическими наблюдениями и дало толчок к новым неокартезианским мировоззренческим теориям. Какова целостная картина о происхождении вселенной, как на человеческий организм влияют макропроцессы: звезды, другие солнечные системы, планеты и галактики, и микропроцессы, о роли самого человека и общества, в котором он живёт в картине всеобщего мироздания? Чтобы получить четкую, адекватную картину мира, требуются совокупные усилия, новые человеческие ресурсы, профессионалы, которые создадут новую целостную систему космополитического мировоззрения.

Метафизическая концепция, используемая гуманитарными науками, продолжает оперировать давно потерявшими первоначальный смысл идеалистическими категориями сверхбытия. Пытается объединить в целое имеющиеся у человека знания о мире, основываясь на мифо-религиозных мировоззренческих гипотезах о взаимодействии материального и духовного начал: бытия, сверхбытия или небытия. Её проблема состоит в отсутствии верифицированного экспериментального материала и точного знания.

Естественнонаучная концепция, как в своё время делали древние учёные-мистики, опирается сегодня на очередных «трёх слонов»: первичность материи как основы бытия; отрицании реального существования души и духа; понимание движения как некоей целесообразности, ответной реакции материи на случайный раздражитель. Корпускулярная философия М. Ломоносова, отбросившая трансцендентный мир, построила свою мировоззренческую гипотезу на атеистических дискретных воззрениях. Она также не может претендовать на истинную, т. к. по признанию самого учёного нуждается в дополнении. Обе научные парадигмы и их гипотезы, сменяющие друг друга, достигнув своего предела в границах нашего познания и понимания, накопили много противоречивых фактов, трактуемых как погрешности, или исключения из материализма.

Перекосы от одного миропредставления к другому не раз выливались в столкновения их приверженцев. Так заплатили жизнью и пытками за своевременную коперниканскую теорию Джордано Бруно и Галилео Галилей. Такая реакция социального пространства на революционную для того времени естественно-научную гипотезу объясняется социологом П. Бурдье столкновением привычных теорий для «социальных агентов» с отличными от общепринятых убеждений ценностями . Новизна обычно вызывает страх и ментальный дискомфорт, ломку старых привычных умозрительных конструкций, а значит, и привычного бытового уклада. Мировоззрение же усреднённого человека чаще достаточно аморфно, нечетко, противоречиво.

Примирить данную борьбу мировоззрений, на наш взгляд, способна современная физика, новая законодательница моды на гипотезы о бытии, человеке и вселенной. Корпускулярно-волновая природа в современной науке стала всеобще признанной. Астрофизика, выделяя три уровня бытия: макро, микро и мега, начала сближение с метафизическими величинами, описанными ранее в философии. Появились новые направления, о которых мечтал М. Ломоносов, неведомые классической физике: физика элементарных частиц и ядра, физика плазмы, физика твёрдого тела и т. д. От прогресса в этой области знания зависит вся наука и наше мировоззрение в целом, что связано с постепенным отказом от непосредственного примата наглядности, ибо некоторые стороны реальности незаметны для поверхностного наблюдения. Открытие бесконечной делимости материи и множества полевых структур живых и неживых объектов, особых свойств тела и сознания человека вынуждает учёных согласиться, что наглядность может ввести в заблуждение. Естествознание XXI в., нуждаясь в новых гипотезах и парадигмах для прорыва в космическое пространство, вынуждено начать сближение с загадочным миром небытия, его законами, что ознаменует возврат к метафизике, где место Бога-творца, проектировщика этого грандиозного чуда множества вселенных, снова вакантно в мировоззрении человека.

Описывая нашу современную эклектичную околонаучную культуру через СМИ, отметим в ней высокое содержание множества различных, часто противоречивых точек зрения: об устройстве мира, о физических величинах в космическом пространстве, о других цивилизациях, о новом взгляде на политику, медицину и место человека в дуальной системе окружающего нас познанного и непознанного бытия. Отсюда - множественность гипотез о едином бытии, о возникновении Вселенной и роли сознания человека в её процессах, о новых сверхвозможностях нашего генетически управляемого тела, в части этой сверхбытийственной метагалактики.

Новые орбитальные космические телескопы типа «Хаббл», «Чандра», «Комптон», «Спитцер» позволили учёным предложить новые теории, которые подготовили научно-практическую базу для создания новых гипотез о мироустройстве, ещё не осмысленных прежней философией. Идея о постоянном самовоспроизведении вселенной послужила основой для теории петлевой гравитации Э. Аштекара и Л. Смолина. Своим рождением теории струн и М-теория мембран, обязаны группе учёных Э. Виттену, Л. Эйлеру, Г. Венециано, Й. Намбу, Л. Сасскинду, которые, отрицая первоначальный Большой взрыв, наделяют Вселенную функцией всех живых организмов - дыханием, ссылаясь на нескончаемую череду её сжатий и расширений. Согласно последней теории, физический мир состоит из десяти пространственных и одного временного измерения. В этом мире находятся пространства, так называемые браны, одной из которых и является наша Вселенная .

Актуализация органистического подхода в становлении нового мировоззрения выявленный учёными К. Ясперсом, П. Сорокиным, Н. Данилевским и О. Шпенглером, А. Тойнби в области истории и культуры, справедлива и к большим масштабам. Учёные-пассионарии сосредоточили своё внимание на эсхатологической теории «бесконечно пульсирующей Вселенной», которая с завидной периодичностью пересоздаётся заново. Своим рождением гипотеза о мультивселенной обязана двум учёным Хью Эверету, Майклу Муркоку. Их гипотеза слишком креативна не только для обывательского мировоззрения среднестатистического представителя социума, но и для той привычной картины мира, которую допускают нынешние учёные физики, математики, биологи. Они предложили метод многократного оптического уменьшения уже составленных на основе полученных данных астрономии моделей вселенных наших галактических систем. Мир, по их мнению, может выглядеть как бесконечное множество «пузырей», каждый из которых отдельная вселенная. Так они предположили, что параллельные вселенные могут существовать в неограниченном количестве и в каждой из них может присутствовать любая форма жизни и совсем другие законы мироустройства. Авторы новейшей картины мироздания утверждают, что для нас может быть невозможным соприкосновение с этими видами параллельных жизней. Эта теория опровергает знаменитую материально-мировоззренческую концепцию о понимании феномена «жизни» Ф. Энгельса, запечатлённую в его работе «Анти Дюринг», где он предложил революционное для его времени определение жизни: «Жизнь - есть способ существования белковых тел...» . В наше время возвращаются философские споры по проблеме живого единства идеи и материи во вселенском многообразии и множественности в едином космогенетическом пространстве бытия.

Устаревшие механизированные представления о нашей солнечной системе как замкнутой, неизменяющейся и слабо взаимосвязанной с другими системными единицами космоса, косны, ограничены и алогичны. Данная проблема выводит нас на единственно верный синерго-мировоззренческий комплекс многомерного мироустройства. Необходимо критически проанализировать и собрать в стройную систему полезные и давно забытые космологические знания древних цивилизаций, сохранившихся частично в мифолого-религиозном сознании о единой системе вселенских гармоничных законов и о месте в них человека, о которых твердили нам наши предки, учёные-философы, обладающие космологическим мировоззрением.

Подытоживая свои рассуждения о новом синерго-мировоззрении, определим его главную характеристику - масштабность единого космогенетического эволюционного процесса вселенной, которая пока лишь частично подвластна современному исследователю. Остаётся надеяться на технический прогресс и смелые идеи людей-пассионариев Л. Гумилёва, формирующих новое мировоззрение и осуществляющих идейный прорыв в инерциальный социум.

Список литературы:

1. Добреньков В.И., Кравченко А.И. история зарубежной социологии. /В.И. Добреньков, А.И. Кравченко. Теория социального пространства П. Бурдье. Биографическая справка. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://society.polbu.ru/dobrenkov_histsociology/ch50_all.html (дата обращения 10.08.2015).
2. Институт К. Маркса и Ф. Энгельса К. Маркс и Ф. Энгельс [Электронный ресурс] Сочинения том XIV Государственное социально-экономическое издательство. Москва 1931. Ленинград Анти-Дюринг Переворот в науке, произведенный г. Евгением Дюрингом. [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://levoradikal.ru/wp-content/uploads/2014/01/anti-during.pdf
3. Колпакова А.В., Власенко Е.А. Загадки и тайны Вселенной. / А.В. Колпакова, Е.А. Власенко Изд-во: ОлмаМедиаГрупп, 2012. - 256 с.

Крах СССР поражает своей легкостью и внезапностью. И российских обществоведов, и американских советологов мучил вопрос: почему же рухнул брежневский социализм? Ведь не было ни репрессий, ни голода, ни жутких несправедливостей. Как говорится, «жизнь улучшалась»: въезжали в новые квартиры, имели телевизор, ездили отдыхать на юг, мечтали о машине, а то и покупали ее. Почему же люди поверили М. Горбачеву и бросились ломать свой дом? Почему молодой инженер, бросив свое КБ, со счастливыми глазами продавал у метро сигареты? Почему люди без сожаления отказались от системы бесплатного обеспечения жильем- ведь многих ждала бездомность? Это явление требовалось понять.

Но эта легкость и внезапность краха СССР кажущиеся. Кризис легитимности вызревал в течение 30 лет. Он и стал необходимым и достаточным условием для того, чтобы антисоветские силы завоевали в 80-е годы XX в. культурную гегемонию в среде интеллигенции, в том числе партийной. Почему же начиная с 60-X годов XX в. в советском обществе стало нарастать ощущениё, что жизнь устроена неправильно? В чем причина нарастающего недовольства? Сегодня она видится так.

Как уже говорилось, в 60–70-е годы XX в. советское общество изменилось кардинально - 70 % населения стали жить в городах. Под новыми объективными характеристиками советского общества 70-х годов скрывалась главная, невидимая опасность для общественного строя - быстрое и резкое ослабление, почти исчезновение, его прежней мировоззренческой основы. В то время официальное советское обществоведение утверждало (и большинство населения искренне так и считало), что этой основой является марксизм, оформивший в рациональных понятиях стихийные представления трудящихся о равенстве и справедливости. Эта установка была ошибочной.

Мировоззренческой основой советского строя был общинный крестьянский коммунизм. Западные философы иногда добавляли слово «архаический» и говорили, что он был лишь «прикрыт тонкой пленкой европейских идей» . Это понимали и Ленин, примкнувший к этому общинному коммунизму, и марксисты-западники, которые видели в этом общинном коммунизме своего врага и пошли на гражданскую войну с ним в союзе с буржуазными либералами. Своим врагом его считали и большевики-космополиты, их течение внутри победившего большевизма было подавлено в последней битве гражданской войны- репрессиях 1937–1938 гг.

В 60-е годы XX в. вышло на арену новое поколение последователей антисоветских течений, и влияние его стало нарастать в среде интеллигенции и нового молодого поколения уже городского «среднего класса». Поэтому перестройка - этап большой русской революции XX в., которая лишь на время была «отложена» ввиду чрезвычайных исторических обстоятельств. Сознательный авангард перестройки - духовные наследники троцкизма и, в меньшей степени, либералов и меньшевиков. Сами они этого не осознавали и поначалу считали, что пытаются «улучшить систему».

Общинный крестьянский коммунизм- большое культурное явление, поиск «царства Божия на земле». Он придал советскому проекту мессианские черты, что, в частности, предопределило и культ личности Сталина, который был выразителем сути советского проекта в течение 30 лет. Кстати, антисоветский проект также имеет мессианские черты, и ненависть к И. Сталину носит иррациональный, квазирелигиозный характер.

В ходе индустриализации, урбанизации и смены поколений философия крестьянского коммунизма теряла силу и к 60-м годам XX в. исчерпала свой потенциал, хотя важнейшие ее положения сохраняются и поныне в коллективном бессознательном. Для консолидации советского общества и сохранения гегемонии политической системы требовалось строительство новой идеологической базы, в которой советский проект был бы изложен на рациональном языке, без апелляции к подспудному мессианскому чувству. Однако старики этой проблемы не видели, так как в них бессознательный большевизм был еще жив, а новое поколение номенклатуры искало ответ на эту проблему (осознаваемую лишь интуитивно) в марксизме, где найти ответа не могло. Это вызвало идейный кризис в среде партийной интеллигенции.

Руководство КПСС после идейных и административных метаний Хрущева приняло вынужденное решение- «заморозить» мировоззренческий кризис посредством отступления к «псевдосталинизму» с некоторым закручиванием гаек («период Суслова»). Это давало отсрочку, но не могло разрешить фундаментального противоречия. Передышка 70-х годов XX в. не была использована для срочного анализа и модернизации мировоззренческой матрицы. Видимо, в нормальном режиме руководство КПСС того времени уже и не смогло бы справиться с ситуацией. Для решения этой срочной задачи требовалась научная дискуссия; но если бы руководство ослабило контроль, то в дискуссии потерпело бы поражение- «второй эшелон» партийной интеллигенции (люди типа А. Бовина, Ф. Бурлацкого, В. Загладина) был уже проникнут идеями еврокоммунистов. В открытой дискуссии он подыгрывал бы антисоветской стороне, как это мы и наблюдали в годы перестройки.

Пришедшая после Л.И. Брежнева властная бригада (М.С. Горбачев, А.Н. Яковлев, Э. Шеварднадзе), сформировавшаяся в условиях мировоззренческого вакуума и идеологического застоя, была уже проникнута антисоветизмом. Эти люди учились и воспитывались под сильным влиянием их сверстников-«шестидесятников», затем корифеев еврокоммунизма и идеологов «пражской весны» с их утопией «социализма с человеческим лицом». В какой-то момент они, проскочив социал-демократию, сблизились с неолибералами типа М. Тэтчер, но это уже было скрыто от публики.

Чем был легитимирован советский строй в массовом сознании старших поколений? Памятью о массовых социальных страданиях, Аристотель выделял два главных принципа жизнеустройства: минимизация страданий или максимизация наслаждений. Советский строй создавался поколениями, которые исходили из первого принципа- минимизация страданий, предотвращение социальных бедствий и войны.

В 70-е годы XX в. основную активную часть общества стало составлять принципиально новое для СССР поколение, во многих смыслах уникальное для всего мира. Это были люди, не только не испытавшие сами, но даже не видевшие зрелища массовых социальных страданий .

Запад - «общество двух третей». Страдания бедной трети очень наглядны и сплачивают «средний класс» лучше, чем курсы научного коммунизма. Поэтому Запад старательно поддерживает коллективную память о социальных страданиях, а СССР 70-х годов XX в. эту память утратил. Молодежь уже не верила, что такие страдания вообще существуют.

Возникло первое в истории, неизвестное по своим свойствам сытое общество. О том, как оно себя поведет, не могли сказать ни интуиция и опыт стариков, ни тогдашние общественные науки. Вот урок: главные опасности ждут социализм не в периоды трудностей и нехватки, а именно тогда, когда сытое общество утрачивает память об этих трудностях. Абстрактное знание о них не действует.

Урбанизация, как было сказано ранее, создала и объективные предпосылки для недовольства советским жизнеустройством. Этим воспользовались антисоветские идеологи, которые широко применяли методы манипуляции сознанием. Она опирается прежде всего на уже имеющиеся в общественном сознании стереотипы, и в психологической войне, направленной на разрушение общества, важнейшими из таких стереотипов являются те, в которых выражается недовольство.

Утрата способности к рефлексии над собственным недовольством- это особая слабость сознания, оборотная сторона избыточного патернализма. Он ведет к инфантилизации общественного сознания в благополучный период жизни. Люди отучаются ценить блага, созданные усилиями предыдущих поколений, рассматривают эти блага как неуничтожаемые, «данные свыше». Социальные условия воспринимаются как явления природы, как воздух, который не может исчезнуть. Они как будто не зависят от твоей общественной позиции.

Развитие производства отставало от темпа повышения образовательного уровня молодежи, и содержательность труда на большой части рабочих мест не удовлетворяла притязаний молодых людей с высшим и средним образованием. Это было объективной причиной недовольства, но быстро устранить ее не было возможности. На снижение запросов молодежи (в виде сокращения притязаний посредством снижения уровня образования) советское руководство не пошло, хотя в начале 70-х годов XX в. подобные предложения, исходя из западного опыта, делались. Это решение не допустило снижения долговременной жизнеспособности нашего общества (на этом ресурсе постсоветские республики продержались в 90-е годы XX в.); однако в краткосрочной перспективе СССР получил пару поколений молодежи, которые чувствовали себя обездоленными. Они были буквально очарованы перестройкой, гласностью, митингами и культурным плюрализмом.

Говорят, что массы «утратили веру в социализм», что возобладали ценности капитализма (частная собственность, конкуренция, индивидуализм, нажива). Это мнение ошибочно. Тогда еще такого массового сдвига не произошло. Очень небольшое число граждан сознательно отвергали главные устои советского строя. Чаще всего они просто не понимали, о чем идет речь, и не обладали навыками и возможностями для самоорганизации. Отказ от штампов официальной советской идеологии вовсе не говорит о том, что произошли принципиальные изменения в глубинных слоях сознания {чаяниях). Перестройку пришлось проводить еще под лозунгом «Больше социализма!».

Мировоззренческий кризис порождает кризис легитимности политической системы, а затем и кризис государства. Для крушения советского строя необходимым условием было состояние сознания, которое Ю.В. Андропов, как мы уже отмечали, определил четко: «Мы не знаем общества, в котором живем» . Не знали- не могли и защитить. В 70–80-е годы XX в. это состояние ухудшалось: незнание превратилось в непонимание, а затем и во враждебность, дошедшую у части элиты до степени паранойи.

Незнанием была вызвана и неспособность руководства выявить и предупредить назревающие в обществе противоречия, найти эффективные способы разрешить уже созревшие проблемы. Незнание привело и само общество к неспособности разглядеть опасность начатых во время перестройки действий по изменению общественного строя, а значит, и к неспособности защитить свои кровные интересы.

Уходило поколение партийных работников, которое выросло в «гуще народной жизни». Оно «знало общество» не из учебников марксизма, а из личного опыта и опыта своих близких. Это знание в большой мере было неявным, неписаным, но оно было настолько близко и понятно людям этого и предыдущих поколений, что казалось очевидным и неустранимым. Систематизировать и «записывать» его казалось ненужным, к тому же те поколения жили и работали с большими перегрузками. Со временем, не отложившись в адекватной форме в текстах, это неявное знание стало труднодоступным.

Новое поколение номенклатуры в массе своей было детьми партийной интеллигенции первого поколения. Формальное знание вытеснило у них то неявное интуитивное знание о советском обществе, которое они еще могли получить в семье. Гуманитарная культура СССР не смогла в должной мере интегрироваться с социально-научной рациональностью.

Обществоведение, построенное на историческом материализме, представляет собой законченную конструкцию, которая очаровывает своей способностью сразу ответить на все вопросы, даже не вникая в суть конкретной проблемы. Это квазирелигиозное построение, которое освобождает человека от необходимости поиска других источников знания и выработки альтернатив решения.

Инерция развития, набранная советским обществом в 30–50-е годы XX в., еще в течение двух десятилетий тащила страну вперед по накатанному пути. И партийная верхушка питала иллюзию, что она управляет этим процессом. В действительности те интеллектуальные инструменты, которыми ее снабдило обществоведение, не позволяли даже увидеть процессов, происходящих в обществе. Тем более не позволяли их понять и овладеть ими.

Не в том проблема, какие ошибки допустило партийное руководство, а какие решения приняло правильно. Проблема была в том, что оно не обладало адекватными средствами познания реальности. Это как если бы полководец, готовящий большую операцию, вдруг обнаруживает, что его карта не соответствует местности, это карта другой страны.

Отрыв высшего слоя номенклатуры от реальности советского общества потрясал. Казалось иногда, что ты говоришь с инопланетянами: партийная интеллигенция верхнего уровня не знала и не понимала особенностей советского промышленного предприятия, колхоза, армии, школы. Начав в 80-е годы XX в. их радикальную перестройку, партийное руководство подрезало у них жизненно важные устои, как если бы человек, не знающий анатомии, взялся делать сложную хирургическую операцию. Ситуацию держали кадры низшего и среднего звена. Как только М. Горбачев в 1989–1990 гг. нанес удар по партийному аппарату и по системе хозяйственного управления, разрушение приобрело лавинообразный характер.

Важно и то, что учебники исторического материализма, по которым училась партийная интеллигенция с 60-х годов XX в; (как и западная партийная интеллигенция), содержали скрытый, но мощный антисоветский потенциал. Люди, которые действительно глубоко изучали марксизм по этим учебникам, приходили к выводу, что советский строй неправильный. Радикальная часть интеллигенции уже в 60-е годы открыто заявляла, что советский строй- не социализм, а искажение всей концепции К. Маркса.

И это вовсе не означало, что часть партийной интеллигенции «потеряла веру в социализм» или совершила предательство идеалов коммунизма. Даже напротив, критика советского строя велась с позиций марксизма и с искренним убеждением, что эта критика направлена на исправление дефектов советского строя, на приведение его в соответствие с верным учением Маркса. Но такая критика была для советского общества убийственной. Хотя надо признать, что и конструктивная критика «просоветской» части общества была использована во время перестройки с антисоветскими целями. Избежать такого использования было практически невозможно.

Критика «из марксизма» разрушала легитимность советского строя, утверждая, что вместо него можно построить гораздо лучший строй - истинный социализм. А поскольку она велась на языке марксизма, остальная часть интеллигенции, даже чувствуя глубинную ошибочность этой критики, не находила слов и логики, чтобы на нее ответить, - у нее не было другого языка.

Перестройка обнаружила важный факт: из нескольких десятков тысяч профессиональных марксистов, которые работали в СССР, большинство в начале 90-х годов XX в. перешло на сторону антисоветских сил. Перешло легко, без всякой внутренней драмы. Всех этих людей невозможно считать аморальными. Значит, их профессиональное знание марксизма не препятствовало такому переходу, а способствовало ему. Они верно определили: советский строй был «неправильным» с точки зрения марксизма. Значит, надо вернуться в капитализм, исчерпать его потенциал для развития производительных сил, а затем принять участие в «правильной» пролетарской революции. Сейчас большинство из них, видимо, разочаровались в этой догматической иллюзии, но дело сделано.

Разговор об антисоветском мышлении сложен - очень многие в той или иной степени были проникнуты таким мышлением, даже сами того не замечая. Сейчас можно утверждать, что на самом раннем этапе мысленного отрицания «темных сторон» советского строя в антисоветский проект был заложен ряд ложных идей. В тот момент эти идеи формулировались в мягкой форме и не вызывали отторжения. В них не было видно неминуемого разрыва с главным стволом «советского пути». На самом же деле именно тогда этот разрыв и произошел, и эти мягкие идеи (например, о желательности небольшой, уютной безработицы) задали новую, все более отклоняющуюся траекторию общественной мысли. В 60-е и даже 70-е годы XX в. казалось, что отклонение несущественно.

Русский философ В.В. Розанов сказал, что российскую монархию убила русская литература. Это гипербола, но в ней есть зерно истины. По аналогии можно сказать, что советский строй убила Академия общественных наук при ЦК КПСС и сеть ее партийных школ.

Кризис мировоззрения был использован и углублен действиями антисоветской части элиты. Культурная программа перестройки была жесткой, массовое сознание испытало шок. У людей была подорвана способность делать связные рациональные умозаключения, особенно с использованием абстрактных понятий. Они затруднялись рассчитать свой интерес и предвидеть опасности.

Функция предвидения, в том числе функция распознавания угроз, угасала в 70-е годы XX в. Так, не были правильно оценены сообщения о переносе направления ударов информационно-психологической войны против СССР с социальной сферы на этническую. Было проигнорировано обновление теоретической базы доктрины этой войны - принятие за основу теории А. Грамши о культурной гегемонии. Можно сказать, что речь шла о смене парадигмы холодной войны, доктрины большой наступательной операции, а в СССР доктрина обороны осталась неизменной.

Не было никакой реакции на создание в США политических технологий постмодерна, использующих новаторский опыт фашизма и «молодежных бунтов» 1960-х гг. Соответственно, СССР не смог адекватно ответить на вызов польской «Солидарности», которая была мотивирована именно коммунистическим фундаментализмом, но использована против социализма и СССР. Советская цивилизация утрачивала жизнеспособность.

К концу XX в. советское общество в массе своей утратило навык предвидения угроз. Даже предчувствия исчезли. Это оыло признаком назревания большого кризиса, а потом стало причиной его углубления и затягивания. Не чувствуешь опасности - и попадаешь в беду.

Уже с начала перестройки специалисты фиксировали это странное изменение в сознании людей - на время в обиход вошел даже термин «синдром самоубийцы». Операторы больших технических систем совершали целую цепочку недопустимых действий, как будто специально хотели устроить катастрофу. Вот, на шахте в Донбассе произошел взрыв метана, погибли люди. Был неисправен какой-то датчик, подавал ложные сигналы. Вместо того чтобы устранить неисправность, его просто отключили. Не помогло, сигналы беспокоили - и последовательно отключили 23 анализирующих и сигнализирующих устройства.

В конце 80-х годов XX в. положение ухудшилось, пренебрежение опасностями стало принимать патологический характер. Так, на трубопроводах- транспортной системе повышенной опасности - были повсеместно устранены обходчики. Между тем присутствие хотя бы по одному обходчику даже на больших участках трассы предотвратило бы тяжелую аварию лета 1989 г. в Башкирии. То же происходило и на железной дороге - резкое сокращение работ по осмотру пути и подвижного состава привело к росту числа крушений и аварий, включая катастрофические, в том числе при перевозке особо опасных грузов.

Но признаком общей беды это стало потому, что так вели себя люди в самых разных делах. Среди бела дня при полной видимости немыслимым образом сталкивались два корабля, которые вели опытные капитаны. Точно так же была исключена проблема угроз и рисков из обсуждения программы реформ. Навык их предвидения сумели изъять и из массового сознания. Да, подавляющее большинство граждан с самого начала не верило, что приватизация будет благом для страны и для них лично. Но 64 % опрошенных ответили: «Эта мера ничего не изменит в положении людей».

Это признак глубокого повреждения в сознании. Как может приватизация всей промышленности, и прежде всего практически всех рабочих мест, ничего не изменить в положении людей! Как может ничего не изменить в положении людей массовая безработица, которую те же опрошенные предвидели как следствие приватизации!

Кто несет ответственность за деградацию, этой защитной функции? Надо признать, что И. Сталин и руководимая им команда эту функцию в течение своего «отчетного периода», в общем, выполнили успешно, что и показала Великая Отечественная война. Дальше возникла неопределенность. В новых условиях со сменой поколений старые методы быстро теряли эффективность. Общество вступило в новый этап, а руководство не смогло выработать адекватной доктрины и создать адекватные новым угрозам средства защиты. Старая интеллектуальная элита КПСС и советского государства (представленная М.А. Сусловым) оказалась несостоятельна. А новая сама стала источником угроз.

Почему эрозия мировоззренческой матрицы советского строя не вызвала эффективных действий руководителей государства и КПСС, пока доминирующие позиции не заняли функционеры «поколения Горбачева»? Можно утверждать, что они с их типом знания и методологическими навыками были не на высоте этой задачи, как генералы бывают не на высоте задач войны нового поколения. Их образование, относящееся к данной проблеме, ограничивалось историческим материализмом, проникнутым механистическим детерминизмом. Понимание тех процессов, которые переживало советское общество, требовало как минимум освоения представлений о культурной гегемонии, развитых А. Грамши. Но эти представления были отвергнуты официальным советским обществоведением, их освоила именно антисоветская часть сообщества гуманитарных специалистов.

Традиционное общество формирует представление о себе самом, опираясь на религиозное чувство, на предание и обыденное знание, на утопию и даже на коллективное бессознательное. Для индустриального сложного общества требуется уже рациональное обществоведение научного типа, хотя и оно должно быть согласовано с мифами.

Советское обществоведение, которое в методологическом плане было ближе к натурфилософии, чем к науке, потерпело полное фиаско. Оно не смогло адекватно описать «анатомию и физиологию» советского общества, не смогло предвидеть катастрофического системного кризиса конца XX в. и даже легитимировало разрушительные действия 1990-х гг. Эта беспомощность была такой неожиданной, что многие видели в ней злой умысел, даже обман и предательство. Конечно, был и умысел - против СССР велась холодная война, геополитический противник ставил целью уничтожение СССР и всеми средствами способствовал нашему кризису. Но наш предмет - то общее непонимание происходящих процессов, которое парализовало защитные силы советского государственного и общественного организма.

Описание СССР, которое с конца 70-х годов XX в. составлялось элитой отечественного обществоведения, было «энциклопедией страны Тлён» . Описание это становилось год от году все более мрачным, к 1985 г. слившись с образом «империи зла», сфабрикованным идеологами администрации Р. Рейгана. Провал нашего обществоведения выразился прежде всего в уходе от осмысления фундаментальных вопросов. Их как будто и не существовало, в момент быстрого развития кризиса не было никакой возможности поставить их на обсуждение. Из рассуждений была исключена категория выбора. Говорили не о том, «куда и зачем двигаться», а «каким транспортом» и «с какой скоростью». Иррациональным был уже сам тоталитарный лозунг перестройки «иного не дано!», исключающий из анализа саму категорию альтернатив. А ведь так назывался сборник программных статей верхушки сообщества гуманитариев и социологов.

Фраза Ю. Андропова о «незнании общества» была сигналом бедствия. В тот момент в СССР было 163 тыс. научных работников в сфере общественной науки. Если они не могли обеспечить государство и общество достоверным знанием, значит, их методологическая база была принципиально неадекватна объекту изучения - советскому обществу и его основным системам.

Исторический материализм стал методологическим фильтром, искажающим реальность. Фатализм истмата был когда-то полезен трудящимся как заменитель религиозной веры в правоту их дела, но в советское время положение изменилось принципиально. Теперь требовался не «заменитель религиозной веры», а достоверное знание. Фатализм стал, как выражался А. Грамши, «причиной пассивности, дурацкого самодовольства».

И Грамши записал в «Тюремных тетрадях» такое замечание:

«Что касается исторической роли, которую сыграла фаталистическая концепция философии практики [исторический материализм], то можно было бы воздать ей заупокойную хвалу, отметив ее полезность для определенного исторического периода, но именно поэтому утверждая необходимость похоронить ее со всеми почестями, подобающими случаю» .

Эти похороны не состоялись, и сегодня истмат лишь «вывернут» в фундаментализм механистического неолиберализма .

Нельзя проходить мимо такого важного явления, как антисоветский марксизм 60–80-х годов XX в. на Западе и в СССР, Он сыграл исключительно важную роль в мировоззренческом кризисе советского общества. Вот когорта виднейших советских интеллектуалов, которые в 1950-е гг. вместе учились на философском факультете МГУ, - М. Мамардашвили, А. Зиновьев, Б. Грушин, Г. Щедровицкий, Ю, Левада. Теперь о них пишут: «Общим для талантливых молодых философов была смелая цель- вернуться к подлинному Марксу».

Так, они вместо изучения реального общества своей страны с целью его укрепления вернулись к Марксу, в Англию XIX в. Что же могла обнаружить у «подлинного Маркса» эта талантливая верхушка советских философов для понимания СССР второй половины XX в.? Жесткий евроцентризм, крайнюю русофобию и отрицание «грубого уравнительного коммунизма» как реакционного выкидыша цивилизации, тупиковой ветви исторического развития. Все это в период сталинской «вульгаризации марксизма» было «спрятано» от внимания широкой публики- а теперь «талантливые молодые философы» это раскопали и, занимая важные позиции в партийной печати, заложили в ее подтекст. И они почти все сдвинулись к радикальному антисоветизму. Те, кто пошли учиться как защитники советской системы, сначала перешли на позиции враждебного инакомыслия, а потом влились в ряды ее активных разрушителей.

Мы стоим перед фактом, который невозможно отрицать: неспособность советского обществоведения овладеть реальностью была вызвана ошибочными представлениями большого интеллектуального сообщества. Объяснять это аморальностью или конформизмом членов сообщества невозможно. Можно с уверенностью сказать, что ни А.Д. Сахаров, ни Т.И. Заславская, ни другие представители советской (антисоветской) интеллектуальной элиты не желали и не ожидали такого результата, к которому пришли в 1991 г. Они в своем проектировании допустили фундаментальные и огромные по своим масштабам ошибки. Они ломали советский строй ради «цивилизованного, гуманного и «социализированного» капитализма», а пришли к капитализму «спекулятивному, авантюристскому, грабительскому, форме меркантилизма», Это значит, что методологическая база анализа и проектирования российской реформаторской элиты, включая экспертное сообщество власти, была совершенно неадекватна реальности. Это были слепые, которые вели страну к пропасти. Кто нанял этих слепых и поставил их во главе колонны - особый вопрос, мы здесь говорим об интеллектуальном инструментарии российских реформ.

В этих условиях знание заменялось мифотворчеством, а массовое сознание, не защищенное навыками рациональных умозаключений об общественных процессах, не могло сопротивляться внедрению идей-«вирусов».

Видный социолог Г.С. Батыгин писал:

«Советская философская проза в полной мере наследовала пророчески-темный стиль, приближавший ее к поэзии, иногда надрывный, но чаще восторженный. Философом, интеллектуалом по преимуществу считался тот, кто имел дар охватить разумом мироздание и отождествиться с истиной. Как и во времена стоиков, философ должен был быть знатоком всего на свете, в том числе и поэтом… В той степени, в какой в публичный дискурс включалась социально-научная рационализированная проза, она также перенимала неистовство поэзии» .

«Пророчески-темный стиль» присущ натурфилософии, можно сказать, социальной алхимии, а не науке. Такое обществоведение было не в состоянии выявлять главные противоречия, проблематизировать реальность и нарабатывать жесткое «инженерное» знание. Попытки противостоять кризису, перераставшему в катастрофу, не были обеспечены социальными технологиями, основанными на знании научного типа. Требовалось кардинальное обновление познавательного аппарата, но этого не произошло.

Вся система ложных представлений, которые сделали советское обществоведение недееспособным, еще требует исследований, но много выявилось уже в ходе перестройки. Так, стало очевидно, что мышление старого поколения советской политической элиты, как и обыденное сознание советского человека, было проникнуто эссенциализмом, верой в неизменность (или хотя бы высокую устойчивость) некоторых сущностей и качеств, присущих общественному сознанию.

Подавляющему большинству советских людей казалось, что заданные культурой качества человека очень устойчивы, что в них есть как будто данное нам свыше жесткое ядро. Специально об этом не думали, а оказалось, что оно подвижно и поддается воздействию образа жизни, образования, телевидения. Культура - это огромная машина, которая чеканит нас в основном по чертежу, заложенному в нее сильными мира сего. Мы, конечно, сопротивляемся, подправляем чертеж, изменяем чеканку своей низовой культурой. Но диапазон воздействий широк, возможностей от них уклониться часто не хватает.

В массе своей советские люди исходили из того представления о человеке, которым было проникнуто низовое «народное православие». Они считали, что человеку изначально присущи качества соборной личности, тяга к правде и справедливости, любовь к ближним и инстинкт взаимопомощи. Особенно, как считалось, это было присуще русскому народу. Как говорилось, таков уж его «национальный характер». А поскольку все эти качества считались сущностью национального характера, данной человеку изначально, то они и будут воспроизводиться из поколения в поколение вечно. Была такая неосознанная уверенность.

Эта вера породила ошибочную, в важной своей части, антропологическую модель, положенную в основание советского жизнеустройства. Устои русского народа и братских народов России, которые были присущи им в период становления советского строя, были приняты за их природные свойства. Считалось, что их надо лишь очищать от «родимых пятен капитализма». Задача воспроизводства этих устоев в меняющихся условиях (особенно в обстановке холодной войны) не только не ставилась, но и отвергалась с возмущением. Как можно сомневаться в крепости устоев! А ведь это воспроизводство надо было вести в принципиально новых условиях конца XX в., оно требовало гибкости и адаптивности, регулярного «ремонта» и «модернизации».

Эффективности крестьянского - коммунизма как мировоззренческой матрицы хватило в СССР на А -5 поколений. Люди, рожденные в 50-х годах XX в., вырастали в новых условиях, их культура формировалась под влиянием мощного потока образов и соблазнов с Запада. Если бы советское общество исходило из реалистичной антропологической модели, то за 50–60-е годы XX в., в принципе, можно было выработать и новый язык для разговора с грядущим поколением, и новые формы жизнеустройства, отвечающие новым потребностям. А значит, Россия преодолела бы кризис и продолжила развитие в качестве независимой страны на собственной исторической траектории культуры.

С этой задачей советское общество не справилось и потерпело поражение. В 70–80-е годы XX в. в культуре интеллигенции возник компонент социал-дарвинизма и стал просачиваться в массовое сознание. Право на жизнь (например, в виде права на труд и на жилье) стало ставиться под сомнение - сначала неявно, а потом все более громко. Положение изменилось кардинально в конце 1980-х гг., когда это отрицание стало основой официальной идеологии.

Ортега-и-Гассет предупреждал уже в 1930 г. в «Восстании масс»: «В Москве существует тонкая пленка европейских идей - марксизм, - рожденных в Европе в приложении к европейским проблемам и реальности. Под ней - народ, не только отличный от европейского в этническом смысле, но, что гораздо важнее, и другого возраста, чем наш. Это народ еще бурлящий, то есть юный… Я жду появления книги, в которой марксизм Сталина был бы переведен на язык истории России. Потому что именно в том, что он имеет от русского, его сила, а не в том, что он имеет от коммуниста».

Кризис урбанизации тяжело переживался в период индустриализации всеми культурами. На Западе от него отвлекли резким неравенством и необходимостью борьбы за существование, а позже - созданием масс-культуры, дешевым массовым потребительством и суррогатами приключений. Массовая школа воспитывала большинство детей и подростков в мозаичной культуре, которая резко снижает духовные претензии человека.

При этом неважно, какого рода это недовольство, так как его можно «канализировать» на любой объект. Оно может быть совершенно противоположно Установкам манипулятора. Например, в ходе перестройки антисоветские идеологи основном эксплуатировали недовольство людей, вызванное уклонением власти от советских идеалов.

Реформа 1990-х гг. оказалась вполне совместима с методологией истмата, стоило только сказать, что пролетарская революция не созрела, советский строй ыл реакционным, следовательно, надо способствовать развитию производительных сил в рамках капитализма. И потому-то основная масса обществоведов от истмата сегодня совершенно искренне находится в одном стане с ренегатами

Реформа 1990-х гг. оказалась вполне совместима с методологией истмата, стоило только сказать, что пролетарская революция не созрела, советский строй был реакционным, следовательно, надо способствовать развитию производительных сил в рамках капитализма. И потому-то основная масса обществоведов от истмата сегодня совершенно искренне находится в одном стане с ренегатами марксизма.

Гузенко В.А.

В статье исследуется вопрос о мировоззренческом кризисе современной эпохи и возможности выхода из него.

В современную эпоху человек остро осознает угрозу своему бытию и ищет пути его спасения не только как биологического существа, но как продукта исторического развития, совершающегося на протяжении многих тысяч лет, человека как духовного существа, словом, Человека как высшей и абсолютной ценности. Выдающийся мыслитель -гуманист Э. Фромм писал: «Нам нужна Гуманистическая Наука о Человеке как основа Прикладной Науки Прикладного Искусства Социальной Реконструкции» . Проблема человека и человечества - основная тема последних Всемирных философских конгрессов. Мыслители всего мира констатируют наличие кризиса человечества. Английский писатель и ученый Олдос Хаксли доказывает, что наука, лишенная ценностных ориентиров, бесчеловечна. Именно наука является основой современного мировоззрения. Задачей данной статьи является анализ мировоззренческого кризиса, характерного для современной эпохи, в которой человек не мыслит себя без науки и научных достижений. В основе же науки лежит умственная деятельность человека, которую необходимо исследовать прежде всего.

Говоря о характере умственной деятельности человека, Соловьев пишет: «Ум считает наличный мир неверною, неразборчивою копией того, что должно быть. Наука постоянно восстановляет подлинный вид вещей, когда объясняет их. Объяснение действительности есть исправление действительности, причем ум не довольствуется легкими поправками, а требует исправлений радикальных, всегда перехватывая за то, что просто есть, за факт. Факт как таковой есть для ума нечто грубое, и примириться с ним он не может. Чтобы ум признал факт ясным, прозрачным, нужно коренное его изменение; нужно, чтоб он перестал быть только фактом, а сделался истиной» . Действительно, наш ум спокойно наблюдает факты постольку, поскольку они уже объяснены и приняты за истину. Как только обнаруживается факт, противоречащий ожиданиям ума, ум в беспокойстве начинает искать объяснения. Что же, однако, ум считает истинным? То, что не просто есть само по себе, но находится в определенных отношениях с другими явлениями. Эти отношения признаны умом закономерными, а значит, истинными. Грозовому небу соответствует дождь и вспышки молний. На фоне ясного неба ярко светит солнце. Но если на ясном небе кто-то обнаружит вспышку, подобную молнии, то ум должен найти причину необычного явления. Спокойное наблюдение факта сменяется поисками истины. Это значит, что непонятное наблюдаемое явление (факт) следует связать с другими, понятными явлениями, в ряду которых оно также станет понятным. Например, вспышка на ясном небе объясняется каким-либо взрывом либо галлюцинацией больного воображения. Следовательно, за истину человек принимает лишь факт, определенным образом связанный с другими фактами. Если объективных причин, объясняющих данный факт, не находится, то мы склонны считать его не существующим в материальной объективной реальности.

Таким образом, наши органы чувств и наш ум принципиально по - разному воспринимают действительность. Для органов чувств фактом является нечто, воздействующее на них. Для ума фактом является то, что закономерно связано с другими фактами и явлениями в мире. Задача, которую ум решает, это поиски закономерных связей между явлениями. Однако откуда же у ума есть уверенность в том, что связи между явлениями существуют и что эти связи могут быть не только случайными, но и носить абсолютно закономерный характер? Соловьев формулирует этот вопрос и отвечает на него следующим образом: «Истина для ума действительнее факта. На каком же основании он утверждает эту высшую действительность истины? Знать он ее не может, так как она еще искомое. Смелость ума по отношению к факту объясняется тем, что просто человек верит в истину. Деятельность ума необходимо основана на вере в истину. Ходячее мнение считает веру чем-то враждебным деятельности ума, признавая его назначением только знание. Это - недоразумение» . Как видим, Соловьев постулирует веру как необходимый фундамент для деятельности ума.

Органы чувств, воспринимая непосредственное воздействие явлений мира, не нуждаются больше ни в чем для своего функционирования и реакции на воздействия как на объективные явления. Разум же всегда требует принятия на веру некоторых постулатов, на которых он построит систему закономерных соответствий и все факты, улавливаемые органами чувств, не укладывающиеся в эту систему, признает недействительными. Но главное, во что верит разум до всяких других постулатов, это постулат о том, что в мире существуют закономерные связи. Признавая закономерность тех или иных связей, ум тем самым признает, что та или иная связь имеет определенный смысл. Рассмотрим, например, всемирный закон тяготения, гласящий о том, что любой материальный объект притягивает к себе другие материальные объекты, а также притягивается другими материальными объектами. Что-то заставляет объекты притягивать друг друга. Есть несколько способов объяснить причину действия закона притяжения. В период господства мифологического мировоззрения причины всех закономерностей видели в форме отражения «психического склада» каждого конкретного явления, его духа и связанных с этим предпочтений или противостояний. Так, каждый кустик или камень наделен душой или духом, обладающим определенным характером. Чем более глобальной является стихия, тем более могучим духом она обладает. Так, в древнегреческой мифологии богу моря Посейдону не понравилось бахвальство Одиссея, и он обрек Одиссея на долгие скитания. Таков характер Посейдона. В характере Зевса то, что его привлекает красота как смертных женщин, так и богинь, и он использует свою способность превращения для того, чтобы их покорить. Поэтому древние греки не формулируют закон всемирного тяготения, но они рассказывают миф об Эросе, древнем могучем божестве, как об одной из изначальных стихий, суть которой стала в определенной мере частью каждой из позднее возникших стихий, ибо Эрос есть причина их порождения. Характер Эроса таков, что заставляет стихии стремиться друг к другу.

Таким образом, в мировоззрении древних преобладает характерная традиция объяснять причины закономерностей субъективными склонностями и предпочтениями стихий, вступающих в закономерные отношения. Или, иначе, стихии вступают в закономерные отношения постольку, поскольку они являются субъектами и как субъекты обладают определенными склонностями и стремлениями, симпатиями и антипатиями. Мир древних предстает как совокупность самостоятельных субъектов, вступающих друг с другом в определенные взаимоотношения в соответствии с особенностями своего характера. Соответственно закономерности взаимоотношений есть проявление субъективных свойств стихий, вступающих во взаимоотношения. Следовательно, разум древних принимает на веру постулат о том, что каждая стихия является самостоятельным субъектом, обладающим определенными свойствами характера. Вопрос о том, почему данная стихия обладает данными свойствами, не задается, ибо сущностью стихии и является проявление такими свойств. Огонь постольку огонь, поскольку он горит, если нет горения, нет и огня. Дальнейшие поиски причин не имеют смысла.

Разумеется, взгляд на мир как на совокупность взаимодействующих субъектов удовлетворяет людей до тех пор, пока в способах их взаимодействия с миром преобладает созерцательность. То, что для определенной стихии характерно определенное свойство, воспринимается как данность, не требующая дальнейших размышлений. Если проводить параллель между развитием мышления ребенка и развитием мышления человечества, то можно заметить, что первоначально ребенок также воспринимает мир и его свойства как данность. Но примерно в три года каждый ребенок превращается в «почемучку», которому мало знать, что мир таков, но нужны еще объяснения, почему он таков. Исходя из наблюдений за воспитательным процессом, этот вопрос возникает у детей потому, что они сами уже не удовлетворяют своих воспитателей такими, какие они есть, воспитатели требуют от детей, чтобы они изменялись в соответствии с культурными представлениями, усвоенными воспитателями из социума. Дети, соответственно, пытаются выяснить причину такой необходимости, что последовательно приводит их и к попытке выяснить причины окружающих явлений. Например, воспитатель требует от ребенка, чтобы тот не прикасался к огню, потому что огонь жжет. Ребенок выясняет, почему огонь жжет, он был бы не против, чтобы огонь проявил для него другое качество, позволяющее к нему прикоснуться. Но оказывается, что изменить свойства огня нельзя, а изменить свое желание поиграться с огнем следует ребенку. Так ребенок все время наталкивается на объективные проявления свойств явлений мира и вынужден приспосабливаться к ним. Единственное, на что он может претендовать, - это узнать у воспитателей причину, почему свойства явлений именно таковы и чем грозит ему пренебрежение этими свойствами.

Примерно так же, как меняется характер взаимоотношений ребенка со своими воспитателями, меняется со временем характер взаимоотношений человеческих сообществ с миром явлений. Чем больше явлений попадает в круг внимания человека, тем более становится очевидным, что одни и те же явления в разных условиях проявляют разные, часто противоположные свойства. В зависимости от температурного режима жидкость может превратиться либо в твердое вещество, либо в газ. Следовательно, свойства явлений есть не только проявление их субъективных склонностей, но зависят от внешних объективных условий и обстоятельств. Но тогда причины тех или иных закономерностей во взаимодействиях явлений уже нельзя рассматривать как проявление субъективных свойств данных явлений. Эти свойства меняются по независимым от них причинам. Следовательно, истинная причина проявления тех или иных свойств лежит вне самих явлений. Уже древние греки понимали, что над всем миром нависает Рок. Его невозможно избежать ни людям, ни даже богам. Постепенно все мировоззрение меняется в сторону, противоположную представлению о явлениях природы как о самостоятельных субъектах. Мифологические представления вытесняются религиозными, согласно которым причина всех явлений лежит вне них самих. Всем в мире управляет Бог, являясь конечной причиной и целью того, что существует. Природные явления рассматриваются уже не как субъекты, но как объекты. Бог является единственным полновластным субъектом, ответственным за все происходящее. Это, конечно, наиболее радикальная точка зрения, которая никогда не господствовала вполне, но к ней, как к своему пределу, в конце концов, сводятся религиозные представления. Даже если число опосредствующих звеньев цепи очень большое, конечной причиной происходящего для религиозного человека, безусловно, является Бог. В результате такого взгляда любое явление теряет свою собственную самостоятельную сущность. Следует сказать, однако, что далеко не все религиозные концепции берут за основу идею провиденциализма, большинство из них признают в какой либо форме возможность относительно автономного существования явлений мира. Но при этом явления теряют свою собственную сущность. Поскольку единственной истинной сущностью признается Бог, то чем большей степенью автономии обладает явление, тем менее оно существенно и истинно.

Крайней степенью автономии наделяет явления не религиозное и не мифологическое, а научно-материалистическое мировоззрение. Явления мира уже не обладают своей собственной душой, отрицается также существование Бога как конечной причины. Явления существуют сами по себе, не утверждая ни самих себя, ни чего-то, выходящего за его пределы. Связь между явлениями только внешняя, механическая. Соловьев пишет: «Мир, как совокупность атомов, частиц и сложных тел, между которыми нет иной связи кроме внешней - есть только факт для ума» . В качестве субъекта можно рассматривать только человека или совокупность людей, у которых хоть и нет души, но есть желания. При этом все желания сводятся к одному - к своему абсолютному самоутверждению. Как замечает Соловьев: «Основание материального начала есть стремление к утверждению себя» . Так что если человек есть единственный субъект, то весь мир противостоит ему в качестве объекта его воздействий.

Современный способ взаимодействий человека с миром делает возможным именно такой взгляд на действительность. Главная задача человека - преобразовать мир в соответствии со своими желаниями. Для решения этой задачи проще всего рассматривать мир как совокупность отдельных явлений, каждое из которых следует приспособить для нужд человека. Бердяев считает, что «переход культуры в цивилизацию связан с радикальным изменением отношения человека к природе», он также считает, что «маши

на, налагает печать своего образа на дух человека, на все стороны его деятельности». Несмотря на сложность существующего мира, бессчетное число закономерностей в нем, целесообразность и связанность явлений, человек продолжает считать себя единственным мыслящим субъектом, предполагая, что братья по разуму, если и существуют, то где-нибудь в далеком космосе. А здесь, на земле, ему можно хозяйничать, как заблагорассудится. Безусловно, угроза экологической катастрофы и другие глобальные проблемы являются следствием такого упрощенного представления человека о мире. Но, кроме этих, условно говоря, внешних проблем, не могут не возникнуть глубинные проблемы внутреннего плана. Лишая в своем представлении души весь мир и каждое отдельное явление в нем, человек сам потерял духовность. Любой более или менее мыслящий человек констатирует наличие кризиса в духовной культуре человечества и неумение найти смысл своей собственной жизни многими конкретными людьми. Об этом свидетельствует растущее число самоубийств именно в процветающих и вполне благополучных в материальном отношении странах. В несколько утрированной форме проблема стоит так. Пока человек решает задачу своего биологического выживания и пытается добиться определенного социального статуса, он еще может находить в этом смысл. Но как только эти задачи человек начинает считать решенными или неважными, в то же время он не пробудил в себе творца, он уже не может сформулировать, а главное - эмоционально ощутить свое жизненное предназначение. Кто-то заканчивает свои счеты с жизнью радикально и одномоментно, кто-то деградирует постепенно, пускаясь во все тяжкие, вплоть до противоправных действий и наркотиков.

Наверное, нет смысла в связи с таким не очень завидным положением дел ожидать грядущего наступления конца света. Мировоззренческий кризис, конечно, свидетельствует о недостаточной глубине понимания мира, но также стимулирует творческий поиск и усилия человечества на пути осуществления принци

пиального мировоззренческого прорыва. Человечество должно преодолеть изжившие себя, упрощенные представления и выработать более адекватный взгляд на мир. Почвой для такого изменения может послужить растущее понимание того, что задачей человека является не столько изменение мира вокруг себя, сколько обращение внутрь себя. В человеке скрыта безграничность потенциальных возможностей, реализация которых открывает перспективы, вполне похожие на фантастические.

Если обратиться к историческим типам мировоззрения, пережитым человечеством, то каждое из них несет в себе нечто важное, хотя, конечно не лишено значительных издержек, из-за которых оно отошло вглубь истории. Представляется, что одной из важных и ценных черт мифологического мировоззрения есть то, что оно позволяет относиться к каждому природному явлению как к относительно самостоятельному субъекту. Уникальность и неповторимость каждого фрагмента мира должна убеждать нас в том, что явлениям мира присущи черты самостоятельных субъектов на любом уровне организации материи. Соловьев пиш

ет, возражая против механистического мировоззрения: «Механическое мировоззрение понимает все существующее, как существующее во внешнем отношении, в пределе соприкосновения с другими предметами. Но так как нельзя мыслить предел без определяемого, то мы должны принять, что этим отношением не исчерпывается действительное бытие всего существующего; мы должны допустить, что существующее, рядом с внешним отношением, имеет некоторую внутреннюю сторону. Все существующее существует не только на своих границах, но и внутри их, имеет основание своей жизни не только в других, а и в себе самом» . Такой взгляд должен помочь человеку преодолеть внутреннюю отчужденность от мира и позволит обратиться к биологическим и добиологическим глубинам своего существа, поскольку тело человека состоит из тех же элементов, которые он находит и вне себя. В его организме также происходят химические реакции и не нарушаются законы физики. Если считать субъектом человека не только в качестве мыслящего существа, но всю совокупность его проявлений, то в них каким-то образом отражены субъективные стремления каждой из стихий, составляющих тело человека.

Если обратиться к религиозному мировоззрению, то одним из значительных его достижений представляется провозглашение целостности и единства мира, а также понимание связи между этим единством и его зависимости от сотворившего его начала, обладающего некими личностными качествами - Бога. Ощущение и провозглашение этого единства лежит в фундаменте философии Соловьева. Он утверждает: «Если внутренняя совместность всего существующего есть истина, и если истина есть, значит каждое существо в его безотносительном бытии, в его сущности первее своей фактической действительности, в которой оно не совместно внут- ренно с другими. Каждое существо существует в своей истине, т. е. в положительном единстве со всем другим, не как слепая сила бытия, все исключающая и утверждающая себя, а как нечто положительно восполняющее все, всему дающее, от всего получающее» . Для понимания взаимоотношений в мире как в едином целом уместно провести параллель с принципом организации живого организма. Органы организма не являются изначально отдельными друг от друга сущностями, внешним образом соединенные в один организм. Их единство предшествует их относительной самостоятельности и специализации. Точно также, имея большое количество фактов, свидетельствующих в пользу единства мироздания, логично предположить, что это единство изначально, а относительная автономия различных явлений имеет вторичный характер. При таком понимании жизнь человека обладает каким-то смыслом не только в рамках своего биологического и социального значения, но и как органическая составляющая единого мироздания. Этот смысл своего существования человек также должен найти, обратив свой взор не только на мир, но и внутрь себя. Если единство составляет основу мира, то оно также является глубинной сущностью каждого человека и человеку дано рано или поздно осознать и эмоционально ощутить, какова его собственная роль и значимость в поддержании этого единства. Перспектива постижения данной роли придает жизни человека новый смысл, не связанный непосредственно с его биологической и социальной ролями.

Также значительными достижениями отличается и научноматериалистическое мировоззрение, несмотря на указанные и неуказанные недостатки. Приписывая роль субъекта лишь человеку, данное мировоззрение, по крайней мере, заставляет понять, что человек выполняет свою уникальную миссию, занимает особое положение среди явлений мира. Как считает Бердяев, особое положение человека определено его способностью к творчеству. Причем в творчестве своем, согласно Бердяеву, человек продолжает дело, начатое Богом, то есть Бог творит через человека. Правда, при этом Бердяев не имеет в виду культурное творчество человеком материальных объектов. Материальная культура - лишь сопутствующий творчеству, не слишком важный и неудачный его продукт. Истинное творчество имеет, по Бердяеву, характер символический. Бердяев, характеризуя культуру, пишет: «Культура не есть осуществление новой жизни, нового бытия, она есть осуществление новых ценностей. Все достижения культуры символичны, а не реалистичны. Культура не есть осуществление, реализация истины жизни, добра жизни, красоты жизни, могущества жизни, божественности жизни. Она осуществляет лиш

ь истину в познании, в философских и научных книгах. И динамическое движение внутри культуры с ее кристаллизованными формами неотвратимо влечет к выходу за пределы культуры, к «жизни», к практике, к силе. На этих путях совершается переход культуры к цивилизации». . Как видим, научное мировоззрение не просто способствует тому, чтобы человек обратился внутрь себя в поисках ответа на вопрос о смысле жизни. Это мировоззрение прямо подводит человека к такой необходимости. Бурная и весьма продуктивная деятельность человечества, направленная на преобразование окружающего мира, к сожалению, привела его к новому мировоззренческому кризису, а преодоление мировоззренческого кризиса - уже не действие, направленное на внешний мир, оно возможно лишь на пути углубления во внутренний мир человека.

Таким образом, мы можем наблюдать, как в каждой из исторических форм мировоззрения человек отождествляет с субъектом то любое природное явление, то Бога-творца, то самого человека, и при этом каждая из этих точек зрения постепенно изживает сама себя. Вероятно, будет правильным не просто отвергнуть как не выдержавшие испытания временем все исторически предшествующие типы мировоззрения, но попробовать создать такое мировоззрение, которое включает в себя положительные моменты каждого. Так, во-первых, человек, разумеется, должен отбросить представление древних о том, будто все природные явления одухотворены в том смысле, что воспринимают окружающее так же, как человек. Но нельзя также считать, будто природные явления вообще ни в каком смысле нельзя рассматривать как субъекты действия, ограничившись пониманием их лишь как объектов воздействия. Следует иметь определенную долю воображения и творческого подхода, чтобы допустить, что принципиально иной способ существования, по сравнению с человеческим, не исключает наличие качеств, позволяющих говорить о субъекте. Во -вторых, также следует отбросить антропоморфное понимание Бога. Но следует признать наличие духовного начала, в каком-то смысле творящего, а также упорядочивающего и поддерживающего существование мира. Человек знает по опыту своей собственной деятельности, что если определенный, установленный им порядок не поддерживать, то этот порядок разрушится. В мире мы можем наблюдать в высшей степени целесообразный порядок. Последний не может существовать сам по себе, никем не поддерживаемый. Таким образом, начало, которое является причиной единства и целостности всего мира, мы можем считать Богом. В-третьих, не следует также пренебрегать научным подходом, согласно которому в качестве субъекта следует рассматривать исключительно человека или группу людей. Но не следует его абсолютизировать. Человек не единственный субъект действия и познания в мире. Просто поскольку мы люди, то специфика человеческого отношения к миру нас интересует более всего. Если объединить все три подхода, то мы получим такую картину. Существуют различные формы природных явлений, каждое из которых является самостоятельным субъектом, особым образом взаимодействующим с миром. Наряду с этим существует изначальный субъект, или метасубъект, некая верховная сущность, являющаяся причиной и объединяющим началом для всех иных субъектов, которую принято отождествлять с понятием Бога. Человек является субъектом, наряду с другими субъектами, включенными в состав мирового порядка, его спецификой является то, что он обладает способностью и возможностью преобразовывать мир в соответствии со своими потребностями. Основным полем его преобразовательной деятельности являются окружающие его явления природы. Поэтому человек выступает в качестве субъекта преобразования окружающего мира. В этом своем качестве человек достиг такого уровня, при котором противоречие между ним и субъектами природы достигли критического уровня. Это противоречие также имеет форму нарушения единства внутри целого, объемлющего все сущее. Кроме того, данное противоречие отражается также внутри самого человека в форме мировоззренческого кризиса, охватившего большую часть человечества и переживаемого отдельными людьми в качестве своего личного духовного кризиса.

Если представить дело таким образом, то становится ясно, что главной причиной мировоззренческого кризиса человека и человечества является его собственная деятельность, в процессе которой недостаточно учитывается наличие субъективных устремлений преобразуемых человеком природных явлений, а также недостаточно сбалансированы интересы людей как субъектов преобразующей деятельности. Такое положение дел заставляет задуматься о том, чтобы изменить направление деятельности человека и восстановить необходимое равновесие. Поскольку отличительной чертой человека как субъекта деятельности является его стремление к преобразованию действительности, то приостановить его преобразующую деятельность означало бы уничтожить способ жизни человека в своей специфике, а, значит, уничтожить человека как человека. Вне своей преобразующей деятельности человек не может оставаться собою, а может только превратиться в один из видов животных, наряду с другими видами. Но есть иной способ разрешения противоречий. Следует не прекращать преобразующую деятельность человека. Если до сих пор человек осознанно преобразовывал окружающий мир и только косвенным образом изменялся сам, то, вероятно, следует направить усилия человека на осознанное преобразование самого себя.

В рамках религиозных традиций такая деятельность осуществлялась всегда. Однако настал момент, когда назрела необходимость для широких масс критически переосмыслить преобладающую в мире тенденцию. Человек должен осуществить себя не только в качестве субъекта преобразующей деятельности, направленной на окружающий внешний мир, но и в качестве субъекта внутренней осознанной, направленной на саморазвитие деятельности. Как во внешней, так и во внутренней деятельности человек должен опираться не только на свой собственный опыт, но и на существующие с древних времен традиции, аккумулирующие в себе опыт многих поколений. Это преобразование должно коснуться всех уровней человеческого существа, начиная с физического тела и заканчивая всеми духовными проявлениями человека. Человеческая деятельность по преобразованию самого себя будет способствовать преодолению как мировоззренческого, так и иных кризисов, наступивших в результате экспансии современного способа существования человека в мире. Если человек займется своим внутренним совершенствованием, то замедлятся темпы его тотального разрушения (вплоть до уничтожения) окружающей природы и нарушения баланса в природной среде. Это позволит природе постепенно восстановить нарушенное равновесие. При этом восстанавливается не только гармония в отношениях между природой и человеком, но и гармония природы как целостного и единого организма.

Следующим важным результатом такой переориентации может являться то, что вопрос о смысле жизни обретет новое звучание и появятся иные перспективы в его понимании. Задавшись целью раскрыть в себе потенциальные возможности, человек откроет неисчерпаемые горизонты для своей деятельности. Кроме того, если человек перестанет относиться к внешним явлениям как к основному объекту приложения усилий, уменьшится степень взаимного психологического давления людей друг на друга в их взаимных попытках каждого достичь своих интересов любой ценой. Другой человек будет выступать не как помеха, но как условие осуществления целей, поскольку это не внешн

ие блага, а внутренние качества. Даже прямо враждебно настроенный против конкретной личности человек может использоваться личностью для отработки в себе таких качеств, как терпеливость, искусность во взаимоотношениях, умение отстоять свои интересы. А потому такого человека не ненавидят и пытаются уничтожить, что бывает в случае попытки достичь внешнего благополучия, но конструктивно с ним взаимодействуют, оттачивая внутренние способности.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что наличие мировоззренческого кризиса свидетельствует о необходимости поисков нового основания для разработки принципиально иного мировоззрения. Новое мировоззрение должно органично включать в себя все положительные достижения прошлых поколений, но при этом направить человека по иному пути, приводящему его к гармонии с окружающим миром, к гармонии внутричеловеческих отношений, а также к гармонии внутри себя. Это мировоззрение по-новому должно ставить вопрос о смысле человеческой жизни. Представляется вероятным, что стержнем нового мировоззрения может быть переориентация человека от направленности на преобразование окружающей природы к преобразованию самого себя. Вопрос о возможных конкретных способах и направлениях самосовершенствования человека требует дальнейших разработок.

Кардинальное изменение наших представлений о мире, о человеке и его назначении, о способе познания и критериях истинности, о ценностях и смысле жизни стало неизбежным в условиях современного кризиса.

Да, мы, - живём в эпоху величайшего исторического кризиса.

Подобные великие кризисы были и ранее - при переходе от античного мира к христианскому, а также при переходе от Средневековья к Новому времени. Познавательная парадигма Средних веков заключалась в признании высшего авторитета Священного Писания, в признании того, что не может быть никаких иных подлинных верований и убеждений человека, кроме как религиозных. Главным мировоззренческим содержанием этой эпохи была вера в Бога и Божественное откровение. Человек Средневековья - это, прежде всего, человек верующий. Суть великого судьбоносного перехода в истории народов Европы, перехода 1600-х годов от Средневековья к Новому времени, заключалась в смене познавательной парадигмы. В этот период произошёл великий переход от веры в религию к вере в науку. Такому великому изменению соответствовал и переход от человека верующего - типичного продукта эпохи Средневековья, к человеку мыслящему, от человека религии к человеку науки. Наука получила признание как высший авторитет и абсолютный критерий истинности. С тех пор прошло уже 360 лет. За это время научный метод познания добился невероятных успехов. Новая познавательная парадигма реализовалась в небывалом расцвете наук и ремёсел, в научно-технической революции. Однако, в то же самое время, накопилось великое множество проблем (особенно тех, которые относятся к самой жизни, к реальному существованию человека), на которые наука не может дать нам приемлемого ответа. Наука - это апофеоз стремления к ясности, точности и определённости! Где же эта ясность в нашей реальной жизни? Нет её! То, что мы имеем - размытость критериев и отсутствие твёрдых и ясных убеждений. Повсюду сплошное "как бы". Знание оказалось настолько перегруженным всевозможными классификациями, аргументами, что в этой непроходимой чаще не удаётся обнаружить набор ясных и простых мыслей, которые помогли бы человеку действительно сориентироваться. Крайне важно в полной мере осознать, что то, что было основой успеха при переходе к Новому времени, именно это и лежит в основе современного кризиса. Тогда против откровения восстал чистый разум, теперь против чистого разума восстаёт сама жизнь, другими словами разум жизненный. Сейчас же достаточно будет сказать, что суть очередного великого переворота в европейской культуре заключается именно в смене познавательной парадигмы. Это будет переход от рационализма (ratio, лат. - разум), от наивной и, увы, неоправдавшейся веры во всесилие человеческого разума, к интуитивизму, при котором наиважнейшим инструментом познания признаётся совершенно особая, качественно отличающаяся от рассудочного мышления способность - интуитивная Мудрость.

Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:

Еще по теме 48. Мировоззренческий кризис современности, его причины, сущность, содержание.:

1. 44. Мировоззренческий кризис современности, его причины, сущность, содержание.
2. Мировоззренческий кризис современности, его причины, сущность, содержание.
3. Сущность кризиса новорожденного и его влияние на последующую жизнедеятельность.
4. 15) Финансовые кризисы на финансовом рынке: причины возник­новения, сущность, виды, эволюция
5. 79. Картина мира современной науки и новые мировоззренческие ориентиры цивилизационного развития
6. 4.Гигиенические проблемы в экологии. Причины экологического кризиса и его отличительные особенности. Экологические факторы и здоровьенаселения.
7. В 34. Экономические реформы середины 60-х гг.: причины проведения, содержание, современная оценка
8. 8.1. Понятие содержания образования, его сущность. Концепция содержания образования по И.Я.Лернеру, В.В.Краевскому, М.Н.Скаткину.
9. 35. Турция в конце XX в. (1980-2000гг): социально-экономическое, политическое развитие. Кризис российско-турецких отношений на современном этапе: причины, предпосылки, основные факты, предварительные итоги.

КРИЗИС МИРОВОЗЗРЕНИЯ

Одним из самых сложных периодов детского развития является кризис 7 лет. Кризис 7 лет является психологическим этапом, когда ребенок теряет свою непосредственность и обретает свободу, которую ему дают произвольность и опосредованность его психической жизни: ребенок начинает воспринимать и осознавать свои переживания, появляется "логика чувств" . Кроме того, ребенок этого возраста не только способен не только осознавать собственные переживания, но и обобщать их (может осознанно сказать, что ему нравится, а что нет, не ориентируясь на подсказки авторитетного для него взрослого) .

Благодаря началу школьной жизни, расширяется круг интересов и социальных контактов ребенка, общение со взрослыми и со сверстниками происходит произвольно, в рамках определенных правил.

Основные проявления этого кризиса - манерность, кривляния, непослушание, отрицание всего, что ему говорят взрослые, что характерно для всех детских кризисов: и для кризиса 3 лет, и для кризиса подросткового. Ребенок становится плохо управляемым, не реагирует на замечания родителей и взрослых, показывая им, что не слышит их или идет на открытый конфликт.

Результатом каждого возрастного кризиса является психическое новообразование, которое становится основой для дальнейшего развития. В результате этого кризиса происходит важное психическое новообразование - способность и потребность в социальном функционировании: ребенок стремится занять новую социальную позицию - позицию школьника.

Рассмотрим важные психические особенности детей рассматриваемого возраста и кризис семи лет подробнее.

Характеристика кризиса семи лет

Формирующаяся личность ребенка этого возраста обретает внутреннюю позицию, сохраняющуюся на всю жизнь и определяющую его поведение, деятельность, отношение к окружающему социуму и самому себе. Эта позиция формируется в зависимости от различных факторов: психологическое состояние самого ребенка, его место в окружении, само это окружение.

Главная психологическая сложность для ребенка этого возраста – потребность в занятии нового, более «взрослого» положения в жизни, необходимость в выполнении работы, важной не только для него, но и для окружающих людей – родителей, младших детей, сверстников: в первую очередь, это, конечно, учеба в школе, но также помощь родителям по хозяйству, в их работе, занятия спортом, самостоятельный уход за домашними животными.

Вследствие этого у ребенка формируется новый уровень самосознания - осознание себя не только как мальчика, сына, партнера по игре, но и как друга, ученика, одноклассника, то есть понимание своей социальной роли, осознание своего социального «Я», своего места в обществе. Ребенку становится важно общение с окружающими, форма общения, то есть, как он общается и как с ним общаются .

Начало школьного возраста, как один из самых важных и переломных, сопровождается кризисом, описанным в педагогической и психологической литература как кризис 7 лет. Кризис семи лет характеризуется следующими особенностями:

Ребенок этого возраста (6-7 лет), в первую очередь, утрачивает свою детскую непосредственность. Главная причина этой непосредственности - недостаточная дифференцированность внутренней и внешней жизни. Поведение и деятельность ребенка дошкольного возраста (его переживания, потребности, желания, выражение этих желаний) представляют собой еще недостаточно дифференцированное целое. У взрослых же поведение сильно дифференцировано, поэтому не производит впечатления столь непосредственного и по-своему наивного, как поведение ребенка.

Известно, что семилетний ребенок начинает быстро вытягиваться в длину, у него происходит смена зубов, что является проявлением целого ряда изменений в детском организме, причем изменения носят более глубокий, сложный характер, чем изменения предыдущего кризиса трех лет. Происходит активная психологическая трансформация, проявляющаяся во внешних признаках: ребенок начинает манерничать, капризничать, меняется его походка и манера передвижения. Вертлявость, паясничанье, немотивированность некоторых поступков, нестабильность поведения – все это основные симптомы кризиса семи лет .

Никого не удивляет, если ребенок дошкольного возраста говорит глупости, шутит, играет, но состояние ребенка раннего школьного возраста, строящего из себя шута, вызывающего своими поступками осуждение взрослых, производит впечатление немотивированного поведения.

Немаловажная черта кризиса семи лет - начало дифференциации внутренней и внешней стороны личности ребенка.

Потеря непосредственности у ребенка означает привнесение в его поведение интеллектуального момента, который становится связующим звеном между эмоцией и непосредственным поступком и делающим невозможным наивные и непосредственные действия, свойственные ребенку дошкольного возраста. Кризис семи лет приводит к тому, что в каждом переживании, в каждом его проявлении у ребенка возникает некоторый интеллектуальный момент.

Существенная черта восприятия человека с началом школьного возраста - структурность, когда восприятие складывается не из отдельных частей, а представляет собой образ, внутри которого существуют различные части. Окружающую действительность взрослый человек воспринимает не только соседство предметов или смежность их, но и как всю действительность со смысловыми связями и отношениями.

Как в речи существуют не только названия, но и значения предметов, так и ребенок уже в раннем возрасте вынужден выражать в своей речи не только значения предметов, но свои и чужие действия, свои внутренние состояния и ощущения («хочу спать», «хочу есть», «мне больно»). В общении человеку приходится называть, связывать со словами свои внутренние состояния, а значит обобщать.

В младенчестве у ребенка отсутствует осмысленное восприятие: он воспринимает комнату целиком и не воспринимает отдельно стулья, стол, кровать и т.п., он воспринимает все как нераздельное целое, в отличие от взрослого, рассматривающего отдельные части фона. То же происходит и с восприятием ребенка своих эмоций: он радуется, расстраивается, но не понимает, что он радуется, как младенец, когда он голоден, не понимает, что он голоден. Ребенок раннего возраста не осознает разницы между ощущением голода и знанием того, что он голоден .

В 7-летнем возрасте, когда наступает кризис, у ребенка формируется структура переживаний, когда он начинает понимать, что значит «я радуюсь», «я грущу», «я сердит», «я добрый», «я злой», у него возникает осмысленное понимание собственных переживаний, он открывает сам факт своих переживаний.

Итак, выделим основные особенности кризиса семи лет:

1. эмоции, переживания ребенка приобретают смысл (радующийся ребенок понимает, что он радуется), благодаря чему у ребенка появляется новое отношение к себе, которое было невозможно до обобщения переживаний.

Этот процесс можно сравнить с игрой в шахматы, когда с каждым ходом на шахматной доске возникают все новые связи между фигурами. Переживания, приобретая смысл, создают новые связи между собой, вследствие чего происходит перестройка всего характера переживаний ребенка к 7 годам.

1. к кризису семи лет впервые возникает обобщение переживаний, или аффективное обобщение, логика чувств. Ребенок школьного возраста приобретает обобщение чувств: если с ним несколько раз уже случалась какая-то ситуация, у него возникает аффективное обобщение, характер которого так же относится к единичному переживанию или аффекту, как понятие относится к единичному восприятию или воспоминанию.

Например, у ребенка дошкольного возраста отсутствует настоящая самооценка, самолюбие, амбиции. Ребенок любит себя, но у него отсутствует самолюбие как обобщенное отношение к самому себе, одинаковое в разных ситуациях, отсутствует самооценка как таковая, обобщенное отношение к окружающим и понимание своей ценности .

Уровень запросов к самому себе, к успеху, к положению в окружающем мире возникает именно после кризиса семи лет. К 7 годам у ребенка происходит ряд сложных психологических образований, вызывающих трудности поведения, которые принципиальным образом отличаются от трудностей дошкольного возраста.

1. Благодаря тому, что в ходе кризиса семи лет возникает дифференциация внутреннего и внешнего, впервые появляется смысловое переживание, возникает и острая борьба переживаний. Ребенок дошкольного возраста, который не может решить, какие взять конфеты - побольше или вкуснее, не ведет внутренней борьбы, хотя он и колеблется. Внутренняя борьба (а именно противоречия переживаний и выбор собственных переживаний) становится возможна только в этом возрасте.
2. Такие новообразования этого возраста, как самолюбие, самооценка остаются с ребенком на всю жизнь, а такие симптомы кризиса как манерничанье, кривляние со временем проходят. Тем не менее, именно в этом возрасте впервые появляются формы трудновоспитуемости (конфликты, противоречивые переживания, неразрешимые противоречия), не характерные для дошкольного возраста.

По сути дела, когда появляется это внутреннее раздвоение переживаний и возникает внутреннее отношение, когда впервые ребенок осознает свои эмоции, тогда и совершается то изменение переживаний, без которого школьный возраст был бы невозможен .

1. У ребенка меняется отношение к среде, следовательно, меняется сама среда, так как возникновение самооценки провоцирует у ребенка желание изменить среду: ребенок начинает сравнивать себя с другими детьми (с ровесниками и детьми старше себя) и требовать к себе равного отношения. Это ярко проявляется на примере каких-то запретов со стороны родителей: если дошкольник мог смириться с каким-то запретом родителей, то ребенок этого возраста уже будет активно отстаивать свои права. Даже если он понимает, что на самом деле, ему совсем не интересно то, что ему запрещают.
2. Самый опасный момент в кризисе 7 лет - это смена авторитетов. Если раньше родители были высшим авторитетом для ребенка, и все сказанное ими было истиной, то сейчас родители отходят на второй план. Лидером в глазах ребенка становится учитель – любое его слово для ребенка закон. Поэтому в данном случае особенно важна квалификация педагога, который становится в этот момент царем и богом для начинающего школьника.

Психологические особенности детей 6-7 лет и способы преодоления кризиса семи лет

Социальная и личностная готовность к обучению в школе напрямую связана с готовностью ребенка к новым формам общения, новому отношению к окружающей среде и самому себе, что предполагают условия школьного обучения. Понять процесс и механизмы формирования готовности ребенка к обучению в школе помогает взгляд на старший дошкольный возраст через призму кризиса семи лет.

В детской психологии специалисты выделяют четыре основных кризиса - кризисы 1 года, 3, 7 и 14 лет. Кризис 7 лет принято считать наиболее спокойным, однако и в этот период ребенку крайне необходимы родительские поддержка и забота .

Пойдя в школу, ребенок начинает ощущать себя намного взрослее и самостоятельнее, появляется чувство новой ответственности. Ведь помимо хорошей учебы, от него начинают требовать помощи по дому, записывают в различные кружки и секции. Теперь мир начинает вращаться не только вокруг него, но и связан с окружающими. В связи с этим, такой резкий переход к взрослой жизни вызывает у ребенка ощутимый дискомфорт, и даже страх, выливающийся в кризис семи лет.

Кроме того, кризис 7 лет обусловлен и тем, что ребенок получает новые социальные роли. Если раньше он был просто мальчиком, сыном, внуком и так далее, то теперь он еще и школьник, одноклассник, друг. Теперь ребенок - часть общества, а не просто сам по себе. Для него приобретает значение мнение окружающих о нем и вещах, интересных ему, он сам учится общаться с ними. Влияя на ребенка, окружение и его место в нем формируют внутреннюю позицию ребенка, определяющую его дальнейшее поведение в течение всей жизни.

Если в ходе кризиса трех лет ребенок осознает себя как отдельное «Я», то во время кризиса семи лет происходит осознание своего «Я» как части общества. У ребенка появляется внутренняя жизнь, которая влияет на внешнюю жизнь, хоть и косвенно.

Очевидно, что кризис семи лет – это кризис саморегуляции, в этом смысле напоминающий кризис 1 года. Ребенок сам начинает устанавливать правила, регулируя ими свое поведение. Раньше послушный и послушный, сейчас он начинает требовать внимания к себе, поведение становится противоречивым: с одной стороны, появляется демонстративная наивность, которая зачастую раздражает окружающих из-за кажущейся неискренности; с другой стороны, 7-летний ребенок кажется излишне взрослым: предъявляет к окружающим нормы и правила. Вообще, этот период характеризуется утрированными формами поведения, так как ребенок не контролирует свои эмоции – не может их сдерживать, но и не умеет управлять ими. Причина этого объясняется тем, что утратив одни формы поведения, он еще не приобрел другие .

Главная его потребность – уважение. Начинающий школьник требует уважения к себе, признания его самостоятельности, отношения к нему как к взрослому. Отношения строятся по принципу «ты меня уважаешь, значит я открыт для понимания и готов дружить с тобой».

Однако трудности в усвоении новых норм и правил поведения способны спровоцировать необоснованные самоограничения и чрезмерный самоконтроль. Поэтому ребенок в этот период стремится как можно быстрее отыскать такие формы поведения, которые позволили бы ему ввести свои потребности и интересы в социально «приемлемые рамки». Этот поиск можно выразить формулой «инициатива против чувства вины» . ЧЯем больше поощряется самостоятельность детей, тем больше это способствует развитию их интеллекта и инициативы. Но если проявления независимости сопровождаются частыми неудачами и излишне строгими наказаниями за какие-либо проступки, то этот процесс может привести к тому, что чувство вины возобладает над стремлением к самостоятельности и инициативности.

Какими способами можно преодолеть кризис семи лет? Главным составляющие успеха в этом непростом деле - это терпение, чуткость и любовь родителей и близких ребенка . Итак, как родители могут помочь ребенку избежать или заметно снизить влияние кризиса семи лет:

1. обычно в 7 лет ребенок идет в школу, но до этого необходимо проверить психологический и интеллектуальный уровень его готовности к началу школьной жизни: развивать интеллект ребенка, при этом объективно оценивать его возможности. На данном этапе достаточно читать с ним книги, сказки и стихи, учить его самому читать, играть в развивающие игры, которые помогут ребенку научиться управлять своими чувствами, избежать бурных проявлений эмоций. При этом не стоит привязывать ребенка к себе, надо давать ему возможность как можно больше общаться с ровесниками.
2. Нужно уметь уважать ребенка и его мнение. Это необходимо в связи с особенностью первого периода после начала учебы в школе, когда авторитет родителей в глазах ребенка заслоняется новым авторитетом – первым учителем. Распространённая ошибка родителей этого периода – стремление к излишней дисциплинированности ребенка и запрет на многие вещи. В этом случае родителям важно соблюдать баланс между запретами и разрешениями, чаще говорить «да», а запрещать только то, что действительно нужно запретить. Абсолютно правильным решением будет поощрение самостоятельности ребенка, но опять же без перегибов - не заставлять его вести себя, как взрослые.
3. Кроме того, важна правильная подготовка и последующая адаптация ребенка к школе: еще до начало учебы в школе ребенка надо начинать приучать к школьному режиму дня, жизни по расписанию, чтобы максимально снизить уровень психологической и физической усталости в первые недели школы;
4. если позволяют возможности, провести ребенку небольшую экскурсию по школе, где ему предстоит учиться, чтобы он знал, где что находится, почувствовал себя увереннее;
5. не следует с самого начала школьных занятий перегружать ребенка секциями, кружками и дополнительными занятиями – пусть он сначала привыкнет к школе, новым отношениям, людям. Если у ребенка появились проблемы с учебой, следует подумать о правильной и взвешенной мотивации.

Когда ребенок станет старше, необходимо расширять круг его знакомств и контактов, чаще поручать ему выполнение заданий, связанных с общением с другими взрослыми и сверстниками. При этом уделять внимание укреплению уверенности ребенка в своих возможностях. Разумеется, нельзя забывать, что ребенок в своем поведении ориентируется на взрослых и их поступки, поэтому необходимо подавать ему, прежде всего, достойный личный пример. Это возможно только в случае тесного эмоционального контакта ребенка с взрослым, в первую очередь, с родителями.

Заключение

Личностный кризис семи лет как кризис мировоззрения играет немаловажную роль в дальнейшем развитии ребенка. Крайне важно с пониманием и терпением относится к ребенку в этот период:

Избегать крайностей в общении с ребенком;

Согласовать стиль поведения и общения с ребенком со всеми членами семьи;

Не игнорировать поведение ребенка, следить за тем, что с ним происходит, при этом постараться донести до него, что у его родителей и близких есть и другие дела, они не могут круглые сутки заботиться о нем, подтолкнуть ребенка к большей самостоятельности и инициативности: давать ему самостоятельные задания, чтобы он почувствовал свою независимость и автономность от окружающих, не надеялся только на близких, но и рассчитывал на собственные умения и усилия;

Вместе с этим ребенок должен всегда ощущать поддержку и одобрение авторитетного в его глазах взрослого: игнорирование или запреты – не самые эффективные средства воспитания, по возможности стоит обходиться без них.

Как уже было сказано выше, лучшее что могут дать родители своему ребенку во время кризиса семи лет - это внимание, любовь, доброжелательность и поддержка. Надо понимать, что этот кризис - не патология, а нормальный этап развития психики ребенка. Поэтому преодолевать этот нелегкий этап легче всего совместными усилиями.

Список использованной литературы

1. Божович Л.И. О культурно-исторической концепции Л.С. Выготского и её значении для современных исследований психологии личности. // Вопросы психологии. - 1988, №5. - С. 108-116.
2. Божович Л.И. Некоторые проблемы формирования личности школьника и пути их изучения. // Вопросы психологии. - 1956, №5. - С. 15-27.
3. Выготский Л.С. Вопросы детской психологии. СПб: Союз, 1999. - 224 с
4. Выготский Л.С. Орудие и знак в развитии ребенка. / Сборник сочинений. Т. 6. - М.: Педагогика, 1984. - 306 с.
5. Выготский Л.С. Проблема культурного развития ребенка. // Вестник Московского университета. Серия 14 "Психология". - 1991, №4. - С. 5-1
6. Леонтьев А.Н. Умственное развитие ребенка как процесс усвоения человеческого опыта. / Хрестоматия по детской психологии: от младенца до подростка: учебное пособие / ред. Г.В. Бурменская. – 2-е издание, расширенное. М.: МПСИ, 2005. – С. 82-91.
7. Обухова Л.Ф. Возрастная психология. М.: Российское педагогическое агентство, 1996. - 374 с.
8. Прихожан А.М., Толстых Н.Н. Интересная психология: Л.С. Выготский и Л.И. Божович. // Вопросы психологии. - 1996, №5. - С. 63 – 72.

   Эриксон Э.Г. Детство и общество / пер. [с англ.] и науч. ред. А.А. Алексеев. СПб.: Летний сад, 2000. - С. 98.

   Эльконин Д.Б. Психология обучения младшего школьника. // Психическое развитие в детских возрастах: Избранные психологические труды / Под ред. Д.И. Фельдштейна. - Издание 2-е, стереотипное. М.; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997. - С. 259.