Митрополит платон левшин краткая российская церковная история. Платон (Левшин), митрополит Московский
Митрополит Московский Платон, бесспорно, занимает первое место в ряду иерархов, украшавших Русскую Церковь в половине прошлого и начале нынешнего столетия. Имя Платона пользовалось и до сих пор пользуется большою известностью в русском народе. Посещающие Лавру преподобного Серия считают своим долгом побывать и в основанной митрополитом Платоном Вифанской обители, поклониться пред гробом святителя и помолиться о упокоении его души, посетить и его калию, где все живо напоминает о великом иерархе и его времени.
Знаменитый иерарх был происхождения незнатного. Незначительное село Чашниково, находящееся в 40 верстах от Москвы по большой петербургской дороге было его родиной; бедный сельский причетник Егор Данилович и его супруга Татьяна Ивановна были его родителями. Незначительные по своему общественному положению и не богатые по средствам родители митрополита Платона возвышались над многими и были богаты добрыми душевными качествами.
В своей автобиографии [*] , изображая свою жизнь с самого рождения, митрополит Платон описывает и душевные качества своих родителей, чтобы показать „что родителей свойства и во нравах рожденного от них некоторым образом были видимыˮ. „Отец Платона, Георгий, пишет он, был свойства горячего, но простосердечного и откровенного; лести не знающий и отвращающийся оной; также не корыстолюбив; особливо низким образом npиобретать почитал себе противным и в других предосудительным. А мать Татиана, быв благоразумна и рассудительна, была горяча к детям и о добром их воспитании, опрятном содержании весьма пеклася; наипаче, быв сама набожна и благочестива, и детей приучать богомолию и страху Божию первым долгом почитала. Была домостроительная хозяйка и щадила малое дома содержание, чтоб ничего не издержать на что-либо излишнее. Чрез что, хотя дом был и не богатый, однако ни в чем нужном, что до пищи, пития и одяния, не скудный; почему и детей своих в лучшей содержала опрятности, нежели другие, содержанием быв богатеe. Нравов была благородных, не любила низости, и чтоб во всем сохранить свою честь и от других почиташе заслужить, была всегда расположена. Службы Божией почти никогда не оставляла: нищих, по возможности всегда оделяла, с некоторыми своим удовольствием, и едва когда просящему отказывала. Была трудолюбива и воздержана, а тем и здравие хранила, и продолжила жизнь до 70 лет; и долее, может быть продолжилась бы жизнь ея, ежели бы свирепевшая в 1771 году в Москве заразительная язва жизни ея не пресекла, и погребена Москве в Новодевичьем монастыре. А отец священник Георгий, погребен в Москве же, при церкви приходской у Спаса во Спасскойˮ [**] .
В доброй и благочестивой семье Левшиных 29 июня 1737 года произошло радостное событие – рождение сына Петра, впоследствии знаменитого иерарха Платона. Обстоятельства его рождения остались памятными для родителей, вероятно потому, что в них они усматривали особые предзнаменования и записаны Платоном в его автобиографии. „Родился, пишет он, июля 29 дня, дня – посвященного празднованию первоверховных апостолов Петра и Павла, при самом восходе солнечном, и в самый тот час, когда отец его, по должности своей причетнической, ударил в колокол к утренней службе, и услышав в ту же минуту, что родился ему сей сын, оставив звон, потек от радости узреть родившегося. Cиe другие услышав, то есть, что начался звон и вдруг перестал, удивились и узнав тому причину, сорадовались обрадованному отцу; а может быть, что-либо из того заключили. Но, по крайней мере, Петр, а после Платон, что он родился в день великих Церкви учителей и проповедников, что при самом восходе воссиявшего солнца, что при звоне, созывающем всех христиан на службу Божию, и что после он удостоился быть и учителем Церкви, и проповедником Евангелия, и пастырем Христова стада, с некоторыми против других отличными обстоятельствами, чрез всю жизнь свою почитал cиe особливо счастливым и благодатным судеб Божиих предзнаменованиемˮ.
Обрадованные рождением мальчика, красивого лицом и здорового, родители Петра, особенно мать, которая, но словам Платона, „взирала на него, яко на дар Божийˮ, прилагали особенное попечение о его воспитании. Едва ребенок начал говорить, мать начала ему внушать имя Божие, научила молитвам и таким образом посеяла в душе его семена того глубокого благочестия, которое отличало его всю жизнь.
Виды Вифанского монастыря времен митрополита Платона
„На шестом году от рождения, пишет Платон в своей автобиографии, начали Петра обучать грамоте: азбуке, Часослову и Псалтири, а потом писать, каковой общий был тогда обучения порядок для всех нашего состояния отроков. Петр был весьма понятен, удобно и скоро все изучал. И хотя иногда к отроческим играм и резвостям был несколько склонен и от учения затем в некоторые часы удалялся, но за то от отца был наказуем, с большею, может быть, строгостью, нежели бы возраст лет и живость младенческого свойства дозволяли; однако и сию строгость матерние ласковые увещания приводили в умеренность. Научился младенец грамоте и писать чрез два года, и на восьмом году уже в церкви не только читал, но и пел церковные обыкновенные стихи, ибо и в пении по одной наслышке столько успел, что на том же году мог уже один без помощи другого, на клиросе отправить все пение Божественной литургии. Ибо и голос имел светлый и приятный, и к пению особенную склонность, и в церкви, на всякой службе Божией быть, его особенно веселило; о каковой его к церкви и к службе ее отличной склонности после не умолчу. И за таковое в таковых летах преуспеяние, и охоту к чтению и пению, и прибежище к церкви, а при том за свой всегда веселый и ласковый нрав, и от родителей и от сторонних был любим и поваляем и выхваляемˮ.
Когда Петру исполнилось десять лет, отец его, в то время бывший священником в селе Липицах, Коломенской епархии, решил Петра вместе с братом Александром отвести в Москву, где старший их брат Тимофей был пономарем при церкви Софии Премудрости Божией, и определить в Московскую Славяно-Греко-Латинскую Академию [***] . Но это намерение родителя встретило затруднение, которое могло неблагоприятным образом отразиться на последующей судьбе Петра Левшина. Когда Егор Данилович подал прошение в Московскую Духовную Консисторию об определении его детей в академию, то секретарь сего прошения не принимал, говоря, что ему, как находящемуся в Коломенской епархии, надлежит детей отдать в семинарию Коломенскую. „Но отец неотступно просил, рассказывает митрополит в своей автобиографии. Секретарь
два и три раза отказывал. Отец два и три раза настоял сильно. Напоследок секретарь, и утружденный и удивленный таким настоянием, пред всеми сказал: Ну! ты прямо отец детям; здесь мы не можем обирать денег от священников. кои просят, чтобы их детей в школу не брали: а от тебя не можем отвязаться, чтобы детей твоих в школу определить. И так принял прошение, доложил присутствующим. Послано сообщение в Коломенскую епархию, что увольняются ли они для обучения в Московскую академию. Там охотно уволили и прислали в сей силе соответствие.
Так Петр и брат его меньший, Александр (который после был диаконом в Москве, у Спаса в Спасской, а потом священником у Николая в Хамовниках, а после протопопом у Спаса на Бору, а наконец протопопом Большого Успенского собора и Синода членом и кавалером, который там и преставился 1798 года), определены в Московскую Греко-Латинскую Академию; а жительствовали при брате своем Тимофее, при церкви Софии Премудрости Божией. По приведении в академию, предстали пред префекта, который тогда был Иоанн Козлович, бывший после Донской архимандрит, и наконец, Переяславский епископ; и тамо умре. Префект ободрил представших пред него отроков, сказав: «Детки, учитесь, после протопопове будете». И cиe сбылось его пророчество: один и подлинно стал протопопом, а другой протопопов начальникомˮ.
О своем обучении в академии, занятиях, образе жизни, характере и душевных наклонностях юношеских лет любопытный сведения сообщает Платон в своей автобиографии. „По определении в академию, научился Петр в две недели читать и писать по-латыни. Потом переведен в фару, или низший грамматический класс [****] , где пробыв год переведен в грамматику, по прошествии года, в синтаксиму, или высший грамматический класс, чрез год в пиитику; по прошествии года в риторику, где пробыв два года переведен в философию; а чрез два года уже и в богословие. Учителя его были в фаре – Григорий Афанасьевич Драницын, в монашестве Геннадий, который после был префектом и ректором академии, и потом Суздальским епископом, где и преставился. В грамматике иеродиакон Лаврентий Чепелев, который в Иркутске в изгнании преставился. В синтаксиме упомянутый уже Драницын. В пиитике иеромонах Амвросий Юматов, который после был архимандритом в Китае, в Пекине, где и преставился. В риторике иеромонах Кирилл Григорович, который окончил жизнь свою несчастливо. В философии и богословии упомянутый уже Драницын или Геннадий.
Обучался Петр Левшинов (ибо так он прозывался) латинскому языку и помянутым наукам: пиитике, риторике, философии и богословию. Притом обучился сам собою географии, a знание истории приобрел всегдашним чтением исторических книг, к чему прилежал чрез всю свою жизнь, и не было для него приятнее упражнения, чем чтение истории, всей вообще и своей отечественной.
По тогдашнему в академии порядку, греческому языку обучались ученики особо, чрез два года по окончании синтаксиса, и из греческого класса переводимы были в пиитический; чрез что латинского языка учение прерывалось. По желанию учителя пиитического, чтобы Петра иметь у себя в классе, греческий класс он миновал; а чрез то и лишился знания греческого языка. Но дошедши до философии и увидев, что по многим встречающимся греческим словам, языка сего знание нужно, а притом, приметив, что некоторые товарищи его, впрочем, в успехах учения и худшие его, но греческий язык хотя несколько знают и тем пред ним преимуществуют, сам чувствительно тронуть был Петр, что он, товарищей в науках превосходнее, но знанием сего языка пред ними яко унижался. Почему горячо принялся, чтоб cиe желание свое выполнить. Но много встречалось затруднений.
Не было грамматики греческой, купить было не на что; да и учить некому. Но чего не преодолевает горячее прилежание и тщание? Выпросил на время у товарища грамматику греческую на латинском языке, сочиненную архимандритом Варлаамом Лащевским, и оную всю переписал, а чрез то и писать по-гречески научился, как бы срисовывая буквы греческие с печатных: почему и почерк его письма по-гречески был сходен с греческим печатным. Достав таким образом грамматику, начал сам себя но ней учить; себе уроки задавать; сам себя выслушивать; сам себя или похвалить за прилежание, или осуждать за нерадение. А как места случались, кои он уразуметь не мог, о том, приходя в школу, у товарищей своих, знавших греческий язык, спрашивал, и чрез то вразумлялся. Потом и задачи к переводу с российского на греческий сам себе задавал, а о словах греческих спрашивал у товарищей и записывал; и потому дома сочинив, показывал товарищам, кои, прочетши, или похвалили, или поправляли, чрез что по малу и успевал Левшинов. Но как сего было не довольно, ибо затруднительно, то вздумал он ходить в греческий монастырь, близ самой академии стоящий, на службу Божию, сколько время дозволяло, и со всем вниманием прислушивался к чтению и пению греков, и cиe много Петра выпользовало. Ибо и слова некоторый понял, и некоторое их сложение приметил, а паче правильное их произношение перенял, да и пению их несколько научился. А потом, когда стал учителем в академии, имел свободный случай с греками нередко обходиться, а чрез обхождение, разговаривая с ними хотя худо по-гречески, но чрез то себя поправлял, и нечувствительно больший успех приобретал. Ибо уже мог некоторый не трудный на греческом языке книги читать и разуметь, и с греками сколько-нибудь, хотя несовершенно, разговаривать, не попросту, ἀπλὰ "апла", как греки говорят, по по-эллински. А потому уже будучи в академии учителем пиитики, обучал учеников греческой грамматике; и всегда с удовольствием Петр о себе говорил, что он на греческом языке ἀυτοδιδάκτος "автодидактос", т.е. сам себе учитель: и cиe услаждение была истинная награда за не малые его в изучении греческого языка труды.
В прочих же во всех науках, в академии преподаваемых, был Левшинов отлично успешен, и из всех товарищей всеми был особенно любим от учителей за прилежание, за всегдашнее в школу хождение, за отличный во всем успех и за благонравие. А притом, как он изучался партесному пению, и имел голос приятный, и знал в пении искусство, то и cиe любовь к Петру учителей умножало. А товарищи его любили за добрый и веселый нрав и словоохотливость, с некоторой всегда пристойной шутливостью. Но Вог его сохранял, что никогда ни с кем он не ссорился и не бранился. Ибо имел нрав мягкосердечный, и в случай уступчивый, и стыдливый...
Примечания
[*] Митрополит Платон сам написал свою 6иографию. Составленная митрополитом и писанная им собственноручно автобиография его была продолжена (с 1810 г. по 1 ок. 1812 г.), по его поручение наместником Лавры и архимандритом Вифанскаго монастыря Самуилом Запольским Платоновым. Две рукописи, заключавшие в себе автобиографию Платона, были присланы епископом Костромским Павлом митрополиту Филарету в 1834 г. и пм переданы в ризницу Троицкой Сергиевой Лавры. Напечатана была автобиография Платона несколько раз. Последнее издание автобиографии Платона (1887 г.) принадлежит ректору Московской Духовной Академии С.К.Смирнову.
[**] Отец митрополита Платона поступил из Чашникова во священники в село Глухово, Дмитровского уезда, а отсюда перешел в село Липицы, Серпуховского уезда. Из Липиц поступил в Москву викарным священником сперва к церкви Николая Чудотворца, что у Краевых колокол, потом к церкви Спаса, что во Спасском. Последние годы проживал у сына своего диакона, той же Спасской церкви, Тимофея Левшина. Скончался в 1760 г и погребен при Спасской церкви, где до сих пор хранится его могила.
[***] Славяно-Греко-Латинская Академия помещалась в Заиконоспасском, монастыре.
[****] В фаре, низшем академическом классе, преподавались начатки латинской грамматики.
(Левшин)
митрополит Московский (1737-1812). Уроженец Московской губ., сын сельского причетника, он обучался в московской славяно-греко-латинской акад. и восполнил школьное образование чтением книг, особенно исторических. Языки латинский, греческий и французский он знал настолько, что на каждом из них мог объясняться совершенно свободно. Еще будучи учителем риторики в Троицкой семинарии, получил известность как проповедник. Приняв монашество, П. был назначен в 1761 г. ректором Троицкой семинарии. В 1763 г., когда Екатерина II посетила Троицко-Сергиеву лавру, П. обратил на себя ее внимание проповедью "О благочестии" и был ею избран в законоучители к наследнику престола. Успех его проповедей при дворе был так велик, что императрица однажды сказала: "от. П. делает из нас, что хочет: хочет, чтобы мы плакали - мы плачем". Искусно и твердо отстаивая свои религиозные убеждения среди придворных вольтерьянцев, П. умел ладить с окружающими, обнаруживая много такта и находчивости (см. П. Казанский, "Отношения митроп. П. к имп. Екатерине и Павлу I", в "Чтениях Моск. Общества истории и др.", 1875, III). В 1766 г. П. назначен архимандритом Троицкой лавры, в 1768 г. - членом синода, в 1770 г. - архиепископом тверским с оставлением в должности законоучителя наследника и его невесты, Наталии Алексеевны. С бракосочетанием наследника окончились его законоучительские обязанности, и он уехал в Тверь. В 1775 г. он был переведен на архиепископскую кафедру в Москве, где в продолжение 37 лет, по общим отзывам, являл собою истинный образец епархиального начальника. Его "Инструкция благочинным" надолго вошла в общее употребление; он уничтожил класс так назыв. "крестцовых" попов, улучшил во всех отношениях московскую акад. и семинарию, а также нравственный и материальный быт всего духовенства епархии. Описанию его деятельности посвящен весь III т. "Истории московского епархиального управления" Н. Розанова (М., 1870). Главные его труды: "Краткий катехизис для детей" (1 изд., 1776), "Начальное учение человеком, хотящим учиться книгам" (1 изд., 1776). "Катехизис в беседах, предложенных народу", "Катехизис для священнослужителей и церковнослужителей" (М., 1775), "Православное учение веры" 1 изд. 1765; переводы латинский, СПб., 1774; французский, 1776; немецкий, Лпц., 1770; английский, Эдинб., 1814; греческий, Вена, 1786). Эти сочинения до появления "Катехизисов" митроп. Филарета московского были единственными учебниками и курсами богословия на русск. яз. и имели значение символических книг првсл. црк., которого не утратили отчасти и доселе. Затем П. справедливо признается одним из первоклассных русских проповедников; известно до 500 его проповедей (см. исследование о нем как проповеднике А. Надежина в "Православном собеседнике", 1882-83). Его теоретические понятия о проповеди, изложенные в предисловии к собранию его проповедей, составляют одну из лучших страниц в русской гомилетике. Составленная П. "Краткая российская церковная история" (2 изд., 1822) - первый по времени в русской литературе систематический курс русской церковной истории. "Житие св. Сергия Радонежского" имело не менее 5 изданий. Когда в 1778 г. последовал указ синода о присылке летописей и других достопримечательностей из всех монастырей, исполнение этого дела поручено было П., и затем под его наблюдением изданы были московскою синодальною типографией списки летописей Архенгелогородский, Новгородский и Типографский. По его распоряжению был сохранен и приведен в порядок архив старой московской консистории. Письма П. (напр., к архиеп. Амвросию и Августину, напеч. в "Прав. обозрении"), полны интереса, как и его автобиография, доселе издаваемая с большими пропусками (об отношениях П. ко двору и придворным). Спрошенный о Новикове во время возбужденного о последнем дела, П. с благородною откровенностью отозвался, что желал бы побольше видеть таких христиан. П. принадлежит если не первоначальная идея, то первое осуществление так назыв. единоверия (см.). Составленные им инструкции для московских академии и семинарии, для вифанской семинарии, для толкователей Св. Писания, для преподавателя истории, для преподавателя каноники, для "старших" над учениками обнаруживают в П. выдающегося педагога. См. И. Снигирев, "Жизнь московского митрополита П." (М., 1857); А. Барсов, "Очерк жизни митрополита П." (М., 1891). Словарь полководцев Античный мир. Словарь-справочник Реальный словарь классических древностей Словарь античности Литературная энциклопедия Собственное имя в русской поэзии XX века: словарь личных имён Энциклопедия античных писателей Большая психологическая энциклопедия Психологический словарь Педагогический терминологический словарь Новейший философский словарь Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона Платон (Левшин), митрополит Московский
Особенной славой проповедника, ученого и духовно светлого архипастыря пользовался знаменитый митрополит Московский Платон (Левшин). Обладая очень выгодной наружностью и прекрасным голосом, он снискал себе славу «московского Платон
Сократ в своих философских рассуждениях был более склонен к критике мнений других людей, нежели к формированию собственных представлений. Платон значительно превзошел Сократа в данном отношении. Он был первым мыслителем, который сформировал собственную Платон
Настоящее имя – Аристокл (род. в 427 г. до н. э. – ум. в 347 г. до н. э.)
Древнегреческий философ-идеалист, родоначальник европейской философии. Основоположник школы платонизма. Создатель учения – первой классической формы объективного идеализма и жанра 2. Платон
Под именем Платона (PLG, фрагм. 1, 7, 14, 15; ср. Апулей, De magia, 10), великого философа и ученика Сократа, до нас дошло несколько гомосексуальных эпиграмм. Нежная эпиграмма гласит:
Душу свою на устах я имел, Агафона целуя,
Словно стремилась она переселиться в него.
[перевод Платон
Платон (428 или 427–348 или 347 до н. э.) – один из выдающихся древнегреческих мыслителей, ученик Сократа, основатель Академии – собственной школы в Афинах.
Во всех изысканиях разума самое трудное – это начало.
Быть обманываемым самим собою – хуже всего, потому что Платон
(427–347 гг. до н. э.) философ, политик, автор концепции идеального государства и самый известный ученик Сократа...
Не казаться хорошим должно человеку, но быть хорошим.
...
Самое великое наказание – это быть под властью человека худшего, чем ты, когда сам ты не Великий вития. Митрополит Платон (1737–1812)
Греко-Российская Церковь имеет проповедника по имени Платон, такие сочиняющего проповеди, каких не постыдился бы и греческий Платон.
Вольтер
Избрание в 1730 году Анны Иоанновны императрицей мало тронуло душу жителей села Глава 2
Раздробленне Северо-Восточной Руси. Великий князь Михаил Ярославич Тверской. Московский удел. Великий князь Юрий Данилович. Смерть трех русских князей в Орде. Иван Калита и митрополит Петр. Возвышение Москвы. Симеон Гордый. Иван Красный и митрополит Алексий. Литва, 3.5.2. Митрополит Макарий и митрополит Колычев
Митрополит Макарий умер своей смертью, а митрополита Филиппа задушил Малюта Скуратов. Должность занимали одну и ту же, а жизненный финал получился разным.Макарий родился в 1482 г., воспитывался в Пафнутьевском Боровском Митрополит Иоанн (Снычев)
Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский
Стояние в Митрополит Михаил (первый митрополит киевский +991)
Митрополи?т Михаи?л – святой Русской Церкви; память 15 июня и 30 сентября по юлианскому календарю. Согласно церковному преданию, был первым по времени митрополитом Киевским (988 – 991). Предположительно родом из Сирии.Как Митрополит Мануил (Лемешевский) и митрополит Иоанн (Снычев)
Митрополит Мануил, безусловно, был подвижник, но в нем было сильно развито то, что в аскетике называется «самоцен». Это перешло и к Иоанну. Был такой случай. умер, кажется, архиепископ Гурий и начались перемещения Глава 4. Бегство из Киево-Печерской Лавры за границу. Неожиданные встречи и препятствия на пути. Платон в Матронинской обители. Встреча с иеросхимонахом Михаилом. Платон уходит в Молдовлахию
Алексей Филевич обратился за помощью к двум своим товарищам, ученикам братской Митрополит Платон (Левшин) и игумен Авраамий
До 1799 года Калужская епархия, на территории которой расположена Оптина пустынь, входила в состав епархии Московской. В 1775–1811 годах Московским и Калужским Преосвященным был митрополит Платон (Левшин; †11/24 ноября 1812). Родился Года - ректор семинарии и учителем богословия. Большой заслугой митр. Платона (тогда еще архиепископа), вскоре после назначения его на Московскую кафедру , было уничтожение "бесчестного крестца" у Спасских ворот, где собирались отрешенные от мест, а иные и запрещенные или состоящие под судом "бродяги-попы". За самую малую цену (5-10 коп.) нанимались они служить обедни. "Делало это нестерпимый соблазн, но Бог помог архиепископу все сие перевести, так что сего и следа не осталось, хотя оно продолжалось, может быть, через несколько сот лет и хотя прежние архиереи о том же старались, но не успели". И мало того, что не успели, но всего несколько лет назад попытка еп. Амвросия уничтожить этот крестец была одной из причин, приведших к мятежу и его убийству; так что кроме всего прочего, для этого дела требовалось и немалое мужество. Уменьшил митр. Платон и число домовых церквей, соединил приходы, чтобы они могли безбедно содержать священников, так как заметил, что чем беднее духовенство, тем более подвержено оно разным порокам. "Не много уважал" он и принятые тогда выборы прихожанам священно- и церковнослужителей, которые часто вели к злоупотреблениям. Сначала многие были этим недовольны, но потом увидели, что священники им назначаются хорошие и гораздо лучше выбранных ими, и перестали роптать. Как писал сам Платон, "в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, ни на слезы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы". Когда считал нужным, не считался он и с тем, что мог навлечь на себя царское неудовольствие. Этим пользовались враги митрополита, опасавшиеся его ума и влияния. Было время, когда только дружба с Потемкиным спасала его от царской опалы. За связь с Лопухиным и Тургеневым его чуть было не обвинили в масонстве. Оправдало его только найденное в бумагах Новикова письмо Лопухина, который писал, что "никак не мог убедить Платона вступить в их общество". Так получилось и при восшествии на престол имп. Павла. Павел очень любил своего бывшего учителя, 15 лет переписывался с ним, но на него произвело неприятное впечатление то, что во время коронации митрополит предложил ему при входе в алтарь снять шпагу. Заметнее охладел к нему Павел после того, как преосвящ. Платон протестовал против награждения духовенства орденами. Между тем силы митрополита иссякали. Еще в сравнительно молодом возрасте он страдал от тяжелых геморроидальных и почечных колик (от камней в почках), доводивших его подчас до полного изнеможения. С годами приступы усилились, заставляя опасаться за его жизнь. Не раз просил он об увольнении на покой, но получал ответ, что может, когда захочет, жить в Троице-Сергиевой Лавре, поручив дела викарию. В или г. с ним произошел удар, от которого митрополит уже не оправился. Силы его слабели. Управление делами он постепенно передавал викарию, еп. Августину. Наконец, в г. он был освобожден совершенно до выздоровления. Но после этого (уже в самом конце своей жизни) митр. Платону пришлось перенести страшное душевное потрясение - нашествие Наполеона, взятие и пожар Москвы. Когда уже столица начала пустеть, улицы ее были наполнены только отъезжавшими из нее или обозами с военными снарядами и ранеными, тогда из Вифании прибыл митр. Платон в последний раз взглянуть на любезную ему Москву. Говорят, что он хотел было ехать на Бородинское поле или Поклонную гору и благословением своим одушевить воинство к битве за Москву. Приехав в Чудов монастырь 28 августа, он сел в креслах на входном крыльце и долго со слезами смотрел на Кремль, как будто прощаясь с ним и как будто предчувствуя свою вечную с ним разлуку и его жребий. 1 сентября митр. Платон возвратился из Москвы в Вифанию, а 2-го французы заняли столицу. Но после этого митрополит никак не хотел оставлять Вифанию, и только когда неприятель стал появляться в ближних селениях, принуждаемый окружающими, выехал в Махрищи. Митр. Платон был одним из величайших русских святителей XVIII в. и плодовитейшим духовным писателем своего времени. Он не только писал и проповедывал, но и других побуждал к тому же. Духовная литература того времени по количеству произведений и по качеству содержания была обширнее и богаче светской. С наблюдательным, верным взглядом на людей и на вещи, с счастливой памятью, он имел дар слова как в проповеди, так и в рассказах. Свободны, простой, живой, увлекательный, любил слушать, любил и сам говорить. Проповеди его - не образец красноречия, но надобно было видеть и слышать его декламацию без порывов и вспышки, всегда умеренную, всегда достойную седин, сана и святыни. Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его. Умный и образованный, обладавший редким умением отличать и выдвигать талантливых людей, он любил храм и богослужение, дорожил церковной стариной и заботился о сохранении ее. Глубокая чувствительность души его проявлялась при богослужении, почти всякий раз при чтении Символа веры и молитвы Господней он заливался слезами от душевного умиления. К Божественной трапезе всегда приступал со слезами. Отличительными свойствами его благородной души были: благодарность, прямодушие и чистосердечие. Память его благоговейно чтится из рода в род, а совершающиеся по временам знамения милости Божией, исцеления у гроба его служат несомненным вестником того, что за гробом почивший обрел себе блаженную часть спасаемых. Однажды в Троицкой Лавре монах принес ему кусок черного заплесневелого хлеба с жалобой, что кормят таким хлебом. Митрополит, взяв этот кусок, стал его есть, между тем завел разговор с монахом и, когда съел, то спросил, как будто забывши, с чем монах пришел к нему. "Жаловаться на дурной хлеб", - отвечал монах. - "Да где же он?", - спросил митрополит. "Вы его изволили скушать", - "Ну, поди и ты сделай тоже, что я", - сказал ему спокойно митрополит. Урок терпению монашескому. Игуменья Новодевичьего монастыря Мефодия любила вспоминать, как у нее во время оно бывал в гостях покойный митр. Платон. Когда он приезжал к ней неожиданно, и она просил его остаться обедать, то он бывало уж непременно спросит: "А старая гречневая каша есть? А то не сяду с тобой обедать". Если в игуменской келье не оказывалось старой гречневой каши, то послушницы отправлялись на поиски по всем кельям и, конечно, почти всегда находили любимое кушанье владыки. Пользуясь подозрительностью Павла (императора), придворная интрига злоупотребляла этой слабостью доброго по природе государя. Завидуя митр. Платону, которого император отличал знаками особого благоволения и доверия, завистники желали уронить его в глазах Павла. Известно, что император вел переписку с Платоном. Вот ему и сказали: "Ваше Величество, вы все пишите Платону, он мало ценит ваши письма; ведь он ими оклеивает окна". Павел вспылил, и подозрение запало в его душу. Приехав в Москву, он неожиданно для Платона прибыл в Вифанию. Платон встретил его с радостью, но мрачный вид императора дал понять изучившему его Платону, что он переживает мучительно состояние. "Веди меня по твоим комнатам" , - сказал император. Платон его водит, а император все присматривается к окнам. Ты не все показал мне комнаты! Государь! Ты видел все, отвечал Платон. Нет не все, раздраженно возразил император. А если ты сомневаешься, государь, возьми мелок и отмечай всякую дверь. Увидишь без отметки дверь, ну значит, там не был. Убедившись, что митрополит сказал правду, Павел, войдя в зал, открыл ему причину своего странного поступка. "Мне сказали, что ты моими письмами оклеиваешь окна". Митрополит опускается на колени и говорит: "Государь! Умолял я тебя и теперь умоляю: не верь ты клевете. Она пагубна для тебя вдвойне: пагубна как для человека, пагубна как для монарха". Тронутый искренним словом своего духовного наставника, Павел бросился к нему на шею, как стоял тот на коленях, и стал целовать его. Между тем императрица, любовавшаяся до того из окна гостиной на Лавру, вдруг оборотилась к стороне залы. Увидев как император почти накрыл собою стоявшего на коленях митрополита, она бросилась туда. "Что такое? Что такое?" - отчаянно крикнула она. Император, поняв ее ошибку, рассмеялся. Он поднял митрополита и сказал ему: "Зови, владыка, своего повара и заказывай ему обед; я буду у тебя обедать и останусь ночевать". Император был весел, осматривал местность и весь день провел в беседе с знаменитым святителем, а уезжая на другой день, приказал ему в гостинной комнате, в память его пребывания и ночлега, устроить императорские гербы. Однажды митр. Платон стоял на хорах придела Преображения, а возле него встал какой-то священник, не видавший никогда митрополита, к которому имел дело. Перед выходом с евангелием причетник поставил свечу в северных дверях, а сам, полагая, что пока будут читать "блаженн", успеет сбегать вниз, побежал по лесенке. Между тем, диакон подходит с евангелием к северным дверям, а свечу некому понести. Митрополит, заметив это, говорит священнику: "Возьми свечу, понеси". - "Не подобает", - отвечал батюшка, - я иерей". Тогда митрополит идет сам, берет свечу, преподносит ее, а по входе диакона в алтарь, становится против царских врат, пока священник преподал благословение, затем относит свечу на южную сторону и, поставив ее на место, кланяется спесивому батюшке: "а я митрополит!". Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где
возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и
не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая
проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви
без сожаления и желания еще послушать его. 29 июня 2008 года
исполнился 271 год с того дня, как в селе Чашниково в благочестивой
семье причетника Егора Данилова родился сын Петр. Через 40 лет ему
суждено было стать одним из величайших святителей XVIII века
митрополитом Московским и Коломенским Платоном… В своей автобиографии митрополит Платон описывает, что родился он на Петров день, на восходе солнца. Отец его получил известие о рождении сына в тот момент, когда ударил в колокол к заутрене, и, «оставив звон, потек от радости узреть родившегося». Такова была простота нравов, что никто не поставил ему этого в вину, наоборот, люди, узнав причину перерыва звона, радовались с отцом. Мать маленького Петра, Татьяна Ивановна, как только ребенок начинал говорить, научила его произносить имя Божие, учила молитвам, доступным детскому возрасту. К тому же она была трудолюбивая хозяйка и, несмотря на скудость средств, умела одевать детей опрятнее, чем другие, более богатые. С шести лет Петра начали учить грамоте, поэтому к восьми годам он уже свободно читал и пел в церкви, мог один править на клиросе во время литургии. Мальчик имел «светлый и приятный» голос (впоследствии тенор), за который его любили и в селе, и позже в академии. На десятом году Петр был отдан в Заиконоспасскую академию. Отец его в это время был уже священником, но по стечению обстоятельств, не в Московской, а в Коломенской епархии. По существовавшему порядку он и детей должен был отдать в Коломенскую семинарию, но ему этого очень не хотелось, и он усиленно просил, чтобы Петра и его младшего брата Александра приняли в лучшую тогда Заиконоспасскую Славяно-Греко-Латинскую академию. Секретарь Московской консистории несколько раз отказывал ему, но он продолжал настаивать. Наконец, удивленный секретарь пред всеми сказал: «Ну, ты прямо отец детям: здесь мы не можем обирать денег от священников, кои просят, чтобы их детей в школу не брали, а от тебя не можем отвязаться, чтобы детей твоих в школу определить». Наконец, настойчивость отца увенчалась успехом, и дети были определены по его желанию. Когда детей привели в академию, их принял префект Иоанн Козлович (впоследствии епископ Переяславский). Ободряя новичков, он сказал им: «Учитесь, детки, после протопопове будете». Предсказание его сбылось в такой степени, на которую он даже не решался намекнуть: Александр впоследствии стал протопопом Московского Архангельского собора и членом Синода, а Петр-Платон -«протопопов начальником». Годы обучения для Петра были очень трудны в материальном отношении. Жил он в Москве у старшего брата Тимофея, бывшего в то время пономарем в храме Софии Премудрости Божией на берегу Москвы_реки. В училище ходил «босиком, с грошом на обед», а новые боты нес в руках и надевал Учился он блестяще, так что однажды был переведен через класс. На его беду в этом именно классе преподавался греческий язык. Заметив, что отстает в этом отношении от товарищей и, не имея средств купить учебник, Петр выпросил на время у товарища греческий учебник на латинском языке, переписал его и начал учиться самоучкой. Сначала он обращался к помощи товарищей, а потом начал ходить в греческий Блестящие успехи Петра Левшинова привели к тому, что когда в Москве открылся университет, он был назначен туда студентом, но отказался, так как стремился к принятию монашества. Подобный случай По академическому обычаю на Петра Левшинова была возложена обязанность толковать Катехизис по воскресным дням. За эти толкования его называли «вторым Златоустом» и «московским апостолом». Через год после окончания академии Петр Левшинов был переведен преподавателем в семинарию при Лавре. Скоро он был пострижен в монашество с именем Платона и через год рукоположен во иеромонаха. Архимандритом Лавры был в то время Гедеон Криновский, придворный проповедник и член Священного Синода. Живя в Петербурге, он не раз вызывал к себе иеромонаха Платона. Проповеди последнего в Петербурге привлекли к нему внимание некоторых высокопоставленных лиц. Он сделался известен императрице Екатерине, которая назначила его законоучителем наследника престола Павла Петровича, а через 10 лет, когда Платон был уже архиепископом Тверским, и невесты наследника, Натальи Алексеевны. Интересно, что на последнем назначении настояла мать невесты, герцогиня Гессен-Дармштадская, читавшая на немецком языке сочинение архиепископа Платона «Сокращенное христианское богословие». После смерти Натальи Алексеевны преосвященный Платон был законоучителем и второй жены Павла Петровича. Такое положение вынуждало преосвященного Платона, вопреки монашескому сану, держать себя иногда как светскому человеку. Он бывал на приемах во дворце, бывал даже в театре, в большой ложе, назначенной для членов Синода. Но его тяготило это вращение среди светских людей, и был рад, когда его назначили архимандритом Троице-Сергиевой Лавры, и он, по должности, мог жить в тихом Сергиевском подворье. В сентябре 1770 г. Платон был назначен архиепископом в Тверь, а в январе 1775 г. переведен в Москву с оставлением должности архимандрита Троице_Сергиевой Лавры. Но как члену Синода и законоучителю великой княжны по-прежнему жить ему приходилось в Петербурге. Только с большим трудом, ссылаясь то на болезнь, то на необходимость лично заняться епархиальными делами, удавалось ему «отпроситься» на некоторое время в Лавру и епархию. Наведением порядка в епархиях митрополит Платон занимался со свойственной ему энергией. Он обращал особенно внимание на духовные школы и обители. Испросил увеличения средств для Тверской семинарии с 800 руб. в год до двух тысяч, благодаря чему увеличилось количество учащихся. Высоко поставил Московскую духовную академию, построил при ней общежитие и довел число учеников с 250-300 человек до тысячи. Завел малые школы при монастырях на монастырские средства. Заботился о развитии в питомцах духа истинной церковности, выдвигал даровитейших на служение Церкви. Сонм его учеников-иерархов очень велик, а учеными и добропорядочными священниками он наполнил чуть ли не всю Москву и даже ее окрестности. Сам строгий инок, всей душой преданный монашеству, он много обителей устроил и благоукрасил, воскресил в них дух истинного монашества, призвав для этого учеников великого старца Паисия Величковского. Из обновленных и воодушевленных им к подвижничеству обителей особенно замечательны Пешношская и Оптинская. Митрополит Платон с детства был глубоким и благоговейным почитателем преподобного Сергия Радонежского. Он составил ему акафист и в течение всей своей жизни усиленно заботился о благолепии и благосостоянии Лавры. В начале его служения в Москве (1778 г.) он на полученные из казны 30 тыс. рублей украсил Лавру, сделав чуть ли не во всех храмах стенную роспись и новые иконостасы (в Троицком соборе -обложенный серебром), устроил Серапионовскую и Максимовскую палаты и многое другое. В 1808 г. были покрыты медью с позолотой главы в Троицком и Успенском соборах, на Духовской и трапезной церкви. Сделана сень серебряная на столбах в Троицком соборе ценою в 20 тыс. рублей и серебряная рака над мощами преподобного Никона. В 1795 г. митрополит пожертвовал туда серебряный семисвечник, дарохрани- Кроме того, митр. Платон основал и благоукрасил известный каждому благочестивому уму монастырь Вифанию, в 1779 г. возобновил Николаевскую Берлюковскую пустынь; в 1808 г. построил храм во имя св. Троицы в Троицком Стефано-Махрищенском монастыре Владимирской губернии и т.д. Возобновил архиерейские палаты в Москве, разрушенные и разграбленные во время чумного мятежа в 1771 г. Большой заслугой митрополита Платона (тогда еще архиепископа), вскоре после назначения его на Московскую кафедру, было уничтожение «бесчестного крестца» у Спасских ворот, где собирались отрешенные от мест, а иные и запрещенные или состоящие под судом «бродяги-попы». За самую малую цену (5-10 коп.) нанимались они служить обедни. «Делало это нестерпимый соблазн, но Бог помог архиепископу все сие перевести, так что сего и следа не осталось, хотя оно продолжалось, может быть, через несколько сот лет и хотя прежние архиереи о том же старались, но не успели». И мало того, что не успели, но всего несколько лет назад попытка епископа Амвросия уничтожить этот крестец была одной из причин, приведших к мятежу и его убийству; так что кроме всего прочего, для этого дела требовалось и немалое мужество. Уменьшил митрополит Платон и число домовых церквей, соединил приходы, чтобы они могли безбедно содержать священников, так как заметил, что чем беднее духовенство, тем более подвержено оно разным порокам. «Не много уважал» он и принятые тогда выборы прихожанами священно - и церковнослужителей, которые часто вели к злоупотреблениям. Сначала многие были этим недовольны, но потом увидели, что священники им назначаются хорошие и гораздо лучше выбранных ими, и перестали роптать. Как писал сам Платон, «в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы». Когда считал нужным, не считался он и с тем, что мог навлечь на себя царское неудовольствие. Этим пользовались враги митрополита, опасавшиеся его ума и влияния. Было время, когда только дружба с Потемкиным спасала его от царской опалы. За связь с Лопухиным и Тургеневым его чуть было не обвинили в масонстве. Оправдало его только найденное в бумагах Новикова письмо Лопухина, который писал, что Так получилось и при восшествии на престол императора Павла. Павел очень любил своего бывшего учителя, 15 лет переписывался с ним, но на него произвело неприятное впечатление то, что во время коронации митрополит предложил ему при входе в алтарь снять шпагу. Заметнее охладел к нему Павел после того, как преосвященный Платон протестовал против награждения духовенства орденами. Митрополит Платон был одним из величайших русских святителей XVIII в. и плодовитейшим духовным писателем своего времени. Он не только писал и проповедовал, но и других побуждал к тому же. Духовная литература того времени по количеству произведений и по качеству содержания была обширнее и богаче светской. С наблюдательным, верным взглядом на людей и на вещи, со счастливой памятью, он имел Умный и образованный, обладавший редким умением отличать и выдвигать талантливых людей, он любил храм и богослужение, дорожил церковной стариной и заботился о сохранении ее. Глубокая чувствительность души его проявлялась при богослужении, почти всякий раз при чтении Символа веры и молитвы Господней он заливался слезами от душевного умиления. К Божественной трапезе всегда приступал со слезами. Отличительными свойствами его благородной души были: благодарность, прямодушие и чистосердечие. Между тем силы митрополита иссякали. Еще в сравнительно молодом возрасте он страдал от тяжелых колик, доводивших его подчас до полного изнеможения. С годами приступы усилились, заставляя опасаться за его жизнь. Не раз просил он об увольнении на покой, но получал ответ, что может, когда захочет, жить в Троице-Сергиевой Лавре, поручив дела викарию. В 1805 или 1806 г. с ним произошел удар, от которого митрополит уже не оправился. Силы его слабели. Управление делами он постепенно передавал викарию, епископу Августину. Наконец в 1811 г. он был освобожден совершенно до выздоровления. Но послеэтого уже в самом конце своей жизни митрополиту Платону пришлось перенести страшное душевное потрясение – нашествие Наполеона, взятие и пожар Москвы. Приехав в Чудов монастырь 28 августа, он сел в креслах на входном крыльце и долго со слезами смотрел на Кремль, как будто прощаясь с ним и как будто предчувствуя свою вечную с ним разлуку и его жребий. 1 сентября митрополит Платон возвратился из Москвы в Вифанию, а 2-го французы заняли столицу. Но после этого митрополит никак не хотел оставлять Вифанию, и только когда неприятель стал появляться в ближних селениях, принуждаемый окружающими, выехал в Махрищи. Платон Левшин Немногие русские епископы до революции внесли такой вклад в историю России, как митрополит Платон (Левшин) . Его называли «отцом московского духовенства» и «русским Златоустом». С его именем связаны появление богословской школы на русском языке, воспитание целой плеяды образованных и достойных архиереев из великорусской среды, возрождение старчества в Троице-Сергиевой лавре. Его изображение помещено на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде. Будущий архиерей родился 29 июня/12 июля 1737 г. в селе Чарушники под Москвой. Отец его, причетник Егор Данилов, получил известие о рождении сына в тот момент, когда ударил в колокол к заутрене. Очень большое значение в воспитании мальчика, которого назвали Петром (Платон – монашеское имя), имела мать, Татьяна Ивановна. Образование Пётр получил сначала в Коломенской семинарии, потом в Славяногреколатинской академии, где он с братьями получил фамилию Левшин. По окончании академии был назначен учителем, позже перешел в Троицкую семинарию. В 1759 г. рукоположен во иеромонаха в Троицкой семинарии. С 1761 г. – ректор семинарии. С 1763 г. – придворный проповедник и законоучитель наследника Павла Петровича, позднее – наместник Троице-Сергиевой лавры. Невероятно быстрая карьера Платона была связана с его выдающимися природными дарованиями и работоспособностью. Годы обучения для него были очень трудны. Жил в Москве у старшего брата Тимофея, бедного пономаря, и в училище ходил «босиком, с грошом на обед», а новые сапоги нес в руках и надевал только у входа в академию. Но юноша не роптал. Самостоятельно, со слуха и по случайным книгам выучил греческий язык, позже освоил таким же образом французский. Так же, самоучкой, блестяще освоил и другие языки, изучил географию, историю. Страсть к учению пронес через всю жизнь, сохраняя при этом живость ума и научный склад мышления. Еще в духовной школе он прославился как толкователь писания и проповедник. Именно его великолепный дар слова был отмечен Екатериной II при посещении ею Троице-Сергиевой лавры, после чего Платон был приближен ко двору и назначен членом Синода. 10 октября 1770 г. Платон был хиротонисан во епископа Тверского и Кашинского с возведением сразу в сан архиепископа, но с оставлением архимандритом Троице-Сергиевой лавры.
Реально в Твери он мог бывать лишь наездами, поскольку забот в лавре и Петербурге у него было множество. Только 1771 и 1774 гг. он смог посвятить своей епархии. В первый приезд посетил монастыри Кашина и Калязина , во второй совершил поездку в Старицу , Зубцов, Ржев , Осташков, Нилову пустынь и Торжок , все города тогдашней Тверской епархии.
Платону очень нравилась Тверь и ее жители. Молодой архиепископ начал деятельно входить в дела епархии, особенно заботясь о духовных школах и нравственном состоянии духовенства. Ему удалось увеличить средства Тверской семинарии с 800 рублей в год до двух тысяч, благодаря чему увеличилось количество учащихся. В Торжке и Осташкове по его почину были открыты духовные училища.
Политика архиепископа Платона в отношении тверского духовенства заключалась в следующем. Объезжая епархию, он всюду старался выискивать талантливых, образованных священников, и именно им отдавал ключевые приходы. Новых священников «старался обязывать подпискою в нередком сказании проповедей». Помимо того, архиепископ побуждал «граждан Твери завести на собственном своем содержании порядочное преподавание наук природным языком» (то есть училище с преподаванием наук порусски).
Платон был большим любителем церковного благолепия. «Тверской кафедральный собор, – писал он в «Автобиографии», – строением довольно обширен и хорош, но внутри были голые стены, и иконостас неплох, но непорядочно поставлен. Архиепископ, коекак собрав сумму, своими и сторонними мастеровыми весь собор внутри подмазал и весь живописным искусством расписал, сделав новые хоры; иконостас привел в порядок, престол возобновил и потом освятил, к удовольствию своему и общему всех…». Огромные художественные труды были оценены Екатериной II, которая при посещении Твери из своих средств покрыла все расходы на украшение собора (около пяти тысяч рублей).
Архиепископ Платон деятельно писал для обращения ржевских старообрядцев, надеясь привести их в православие. Небольшое время, которое ему было отпущено на Тверской кафедре, не позволило ему довести до конца многие проекты в этой сфере.
«В спокойное от дел время, – писал Платон о себе, – любил прохаживаться в саду и в Желтиков монастырь, недалеко от Трехсвятского отстоящий, с ближними своими духовными друзьями. А от больших собраний всегда удалялся. Жил как монах, уединенно. Выезд наиболее был на служение в соборе, в приходской церкви и в монастыре, где никогда не оставлял, чтоб не сказать поучение народу».
Наведением порядка в Москве Платон занимался с той же энергией, что и прежде в Твери. Обращал особенное внимание на духовные школы и обители. Высоко поставил Московскую духовную академию, построил при ней общежитие, уменьшил число домовых церквей, соединил приходы, чтобы они могли безбедно содержать священников. Как писал сам Платон, «в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, ни на слезы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы». Так, например, получилось и при восшествии на престол императора Павла. Павел очень любил своего бывшего учителя, много лет переписывался с ним, но на него произвело сильное впечатление то, что во время коронации митрополит предложил ему при входе в алтарь снять шпагу. «Здесь приносится бескровная жертва, – заметил митрополит вошедшему в алтарь императору, – отыми меч от бедра твоего». Еще заметнее охладел к нему Павел после того, как Платон протестовал против награждения духовенства орденами. В самом конце своей жизни старому митрополиту пришлось перенести страшное душевное потрясение: нашествие Наполеона, взятие и пожар Москвы. Когда столица начала пустеть, улицы ее были наполнены только отъезжавшими из нее или обозами с военными снарядами и ранеными. Из лавры прибыл митрополит Платон. В Успенском соборе он отслужил последнюю службу перед занятием Москвы Наполеоном и сказал ободрившую жителей проповедь. По крайней слабости здоровья слова его к народу передавал дьякон. Митрополит хотел ехать к русским войскам, чтобы быть с ними в трудный момент отступления, но из-за болезни сделать этого уже не смог. Как только пришло известие о бегстве Наполеона из Москвы, Платон перекрестился и сказал: «Слава Богу, я теперь умру спокойно». Скончался митрополит Платон 11/24 ноября 1812 г. в основанном им Спасо-Вифанском монастыре недалеко от Троице-Сергиевой лавры и там погребен 14/27 ноября. Павел ИВАНОВ
Все правящие епископы Тверской земли
-
"Платон, митрополит" в книгах
Платон (Левшин), митрополит Московский
Из книги
автора
ПЛАТОН
Из книги
Платон. Аристотель (3-е изд., испр. и доп.) [с иллюстр.]
автора
Лосев Алексей Федорович
Платон
Из книги
Краткая история философии
автора
Джонстон Дерек
Платон
Из книги
50 гениев, которые изменили мир
автора
Очкурова Оксана Юрьевна
2. Платон
Из книги
Сексуальная жизнь в Древней Греции
автора
Лихт Ганс
Платон
Из книги
Законы успеха
автора
Кондрашов Анатолий Павлович
Платон
Из книги
1000 мудрых мыслей на каждый день
автора
Колесник Андрей Александрович
Великий вития. Митрополит Платон (1737–1812)
Из книги
Московские обыватели
автора
Вострышев Михаил Иванович
Глава 2 Раздробленне Северо-Восточной Руси. Великий князь Михаил Ярославич Тверской. Московский удел. Великий князь Юрий Данилович. Смерть трех русских князей в Орде. Иван Калита и митрополит Петр. Возвышение Москвы. Симеон Гордый. Иван Красный и митрополит Алексий. Литва, Гедимин, литовщина, Ольгер
Из книги
Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда
автора
Федосеев Юрий Григорьевич
3.5.2. Митрополит Макарий и митрополит Колычев
Из книги
Российская история в лицах
автора
Фортунатов Владимир Валентинович
Митрополит Иоанн (Снычев) Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Стояние в Вере
Из книги
Стояние в Вере
автора
Митрополит Иоанн (Снычев)
Митрополит Михаил (первый митрополит киевский +991)
Из книги
Молитвослов на русском языке
автора
Митрополит Мануил (Лемешевский) и митрополит Иоанн (Снычев)
Из книги
Русь уходящая: Рассказы митрополита
автора
Александрова Т Л
Глава 4. Бегство из Киево-Печерской Лавры за границу. Неожиданные встречи и препятствия на пути. Платон в Матронинской обители. Встреча с иеросхимонахом Михаилом. Платон уходит в Молдовлахию
Из книги
Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество
автора
(Четвериков) Сергий
Митрополит Платон (Левшин) и игумен Авраамий
Из книги
Оптинский патерик
автора
Автор неизвестен
Некоторые случаи из жизни митр. Платона
Сочинения
Литература
только у входа в академию. Однако это не смущало его. Всю жизнь он был веселого нрава, любил посмеяться и пошутить, но не увлекался юношескими забавами, а всему предпочитал чтение книг, которые перечитывал с жадностью, и хождение в церковь.
монастырь, прислушивался к чтению и пению греков, замечал их произношение. Со временем он достиг такого совершенства, что по окончании академии был назначен преподавателем греческого языка. Так же
самоучкой он учился географии, истории, французскому языку и другим наукам, всю жизнь изучал что-нибудь новое.
повторился в 1760 г., когда иеромонах Платон вместе с архимандритом Гедеоном, начальником Лавры, был в Петербурге. Известный покровитель просвещения И.И.Шувалов предложил отправить его на свой
счет в Париж, в Сорбонский университет, но архимандрит на это не согласился.
На собеседования сходилось множество народа, некоторые с детьми. Во вместительной палате теснота и духота были чрезмерные, так что молодой проповедник во время двухчасовой проповеди обливался потом,
но усердие слушателей воодушевляло его. Впоследствии он говорил, что никогда не был так счастлив, как в это время, и никогда его с таким усердием и жадностью не слушали. Хотя, когда он стал архиереем,
«собрания тоже были велики и ревностны». Испытываемый в то время высокий духовный подъем он объяснял тем, что «был тогда сердцем чище», и со смирением говорил, что теперь его грехи умножились.
тельницу весом 9 фунтов золота и 32 фунтов серебра. Семисвечник этот, в виде разделяющейся на семь частей ветви с чеканными листьями, представляет собой образец художественной ювелирной работы и в то же время христианского настроения жертвователя. На основании его сделана надпись: «Твоя от Твоих, Тебе приносит через Твоего Архиерея, Всечестного и Великого Архиерея... грешный Платон в лето...якоже вдовицы прими и мою лепту».
«никак не мог убедить Платона вступить в их общество».
дар слова как в проповеди, так и в рассказах. Свободный, простой, живой, увлекательный, любил слушать, любил и сам говорить. Проповеди его - не образец красноречия, но надобно было видеть и слышать его
декламацию без порывов и вспышки, всегда умеренную, всегда достойную седин, сана и святыни. Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его.
Память его благоговейно чтится из рода в род, а совершающиеся по временам знамения милости Божией, исцеления у гроба его служат несомненным вестником того, что за гробом почивший обрел себе блаженную часть спасаемых.
Когда уже столица начала пустеть, улицы ее были наполнены только отъезжавшими из нее или обозами с военными снарядами и ранеными, тогда из Вифании прибыл митрополит Платон в последний раз взглянуть
на любезную ему Москву. Говорят, что он хотел ехать на Бородинское поле или Поклонную гору, чтобы благословением своим одушевить воинство к битве за Москву.
