Национальное самосознание.

Статья даёт ответы на вопросы: каково значение языка для построения цивилизации созидания; почему основой для построения цивилизации созидания в России является русский язык; почему совесть и нравственность народа зависят от языка? Описано деление речи на язык правды (язык созидания) и язык лжи (язык разрушения), объяснено значение такого деления. К статье прилагается таблица различения языка правды (языка созидания) и языка лжи (языка разрушения).

Значение языка в цивилизационном строительстве

Невозможно строить созидательное общество,
пользуясь разрушительными понятиями.

Каждому созидателю необходимо совершенствоваться в различении,
разоблачать проявления языка разрушения
и распространять язык правды – язык созидания.

Язык – это система, которая обеспечивает общение и передачу информации между людьми и даже между поколениями, разделёнными значительными промежутками времени, например, через письменность, а в настоящее время и через кино и другие формы технической записи. Кроме того, язык одновременно является и средой, при помощи которой информация обрабатывается.

Языки различаются по месту возникновения: русский, английский, французский и другие. Также в мире создаются языки для различных областей деятельности: язык химии, физики, существуют язык программистов, медработников, экономистов, банкиров, есть язык преступного мира и другие. Данные языки не живут изолированно и некоторые понятия из узких языков постепенно перетекают в общеупотребительную речь большинства населения того или иного общества.

За счёт системы понятий какого-либо языка у носителей этого языка появляется возможность понимать друг друга и объединяться в совместной деятельности. Есть и языки, которые выполняют функцию сокрытия информации, они намеренно делаются малопонятными для большинства людей – о них речь пойдёт ниже. Кроме того, слова того или иного языка зачастую за счёт эмоциональной окрашенности передают нравственные оценки для явлений, обозначаемых этими словами.

Например, согласно языку утверждения и сохранения Трезвости , активно используемого трезвым движением России, приём алкоголя называется «алкогольным самоотравлением» – словами с отрицательной эмоциональной окраской. Тот же процесс на языке структур, занимающихся отниманием Трезвости, называется «употреблением горячительных напитков», «питьём пива, вина» и другими положительно окрашенными словами. Как видите, можно одно и то же явление описать созидательным, правдивым языком, применив слова «алкогольное самоотравление», но при использовании языка лжи (языка разрушения) можно скрыть вредоносное действие алкоголя, спрятав его словами «употребление напитков».

В свою очередь представители цивилизации созидания предпринимают ответные меры по защите нравственности и повышению жизнеспособности общества, разрабатывая созидательный терминологический аппарат. Примером этому является язык утверждения и сохранения Трезвости, ставший основой для написания настоящей работы.

Таким образом у человечества существуют два объемлющих языка: язык лжи (язык разрушения) и язык правды (язык созидания). Посредством распространения языка лжи (языка разрушения) у граждан

нарушается способность понимать окружающие события и предугадывать их последствия,
понижается нравственность общества,
отнимается Трезвость,
осуществляется разрушение естественных семейных ценностей,

что облегчает присвоение и стяжательство узким кругам разрушающе-присваивающей цивилизации. Язык лжи (язык разрушения) снижает жизнеспособность широких слоёв человечества.

Второй язык, язык правды (язык созидания), отличается понятностью, слова в этом языке правдиво отражают полезность или вредоносность тех или иных явлений для человечества, благодаря чему использование языка правды позволяет людям выстраивать справедливое мироустройство.

Слова определяют нравственность

Каждое понятие представляет собою взаимосвязь слова и соответствующего слову образа. Причём то, каким будет образ явления в сознании людей, какой будет эмоциональная, нравственная оценка людьми явления – во многом зависит от используемого слова. Например, слова «любовь», «нежность» имеют мягкое, мелодичное созвучие и эти слова формируют благосклонное отношение к обозначаемым этими словами явлениям, но слова «гадость», «злость», «мерзость» подсознательно вызывают отрицательную оценку обозначаемым этими словами явлениям, это происходит во многом бессознательно, из-за того, что эти слова имеют резкое, грубое звучание. Сами слова помогают понимать наш мир на основе мудрости народа, накопленной в языке. Эмоциональная окрашенность слов – важная сторона построения языка созидания.

Руководящие слои разрушающе-присваивающей цивилизации понимают это, и нарушение понимания обществом действительности им на руку. Наиболее ярко подмена понятий прослеживается на примере продвижения половых извращений. Например, по сообщениям сообщества «Вперёд, граждане» в Москве на ВДНХ в 2018 году предлагалось раннее введение «уроков полового воспитания в школах», являющихся по своей сути развращением детей. На данных уроках планируется внедрение в школьную программу понятия «гендер» взамен обычного для нас понятия «пол». Гендерные идеологи отрицают понятие «пол» и вводят понятие «гендер» – нечто вроде «социального пола», то есть подобие пола, выбираемое человеком самостоятельно, но чёткого определения у этого слова нет. Таким образом, с помощью подмены понятий, детей европейских стран сейчас заставляют сомневаться в своей половой принадлежности, то же самое пытаются продавить в России. Также на этих уроках полового развращения вводятся понятия «гомофобия» и «трансфобия», которыми людей с естественными семейными ценностями приравнивают к больным людям. Взамен понятий «мужеложник», «педераст», «половой извращенец» нам навязывают сейчас нейтральные, либо положительно окрашенные слова, такие как «гей», «гомосексуалист» и прочие. Таким образом представители разрушающе-присваивающей цивилизации изменяют нравственность людей. Разрушение естественных семейных ценностей, прежде всего, начинается с изменения языка.

Когда слово, правдиво отображающее явление, заменяется другим нейтральным или привлекательным словом по правилам западной науки это называется «эвфемизация». Слово это происходит от греч. ἐυφήμη – «благоречие», но в действительности слово «эвфемизация» тоже является проявлением языка лжи, потому что ничего «благого» обществу это явление не несёт. Например, для обозначения убийства детей, находящихся в утробе матери, применяется невыразительное, отвлечённое слово «аборт». При этом ещё не рождённого человека называют «плодом», приравнивая тем самым к неодушевлённым предметам (овощам, фруктам) и лишают всякой законодательной защиты – эта подмена понятий помогает обосновывать допустимость внутриутробного убийства детей. Разрушители в Западной Европе и в Соединённых государствах Америки идут ещё дальше и предлагают ввести в правовое поле понятия «послеродовый аборт» и «постнатальный аборт», прикрывая этими словами свои предложения разрешить по желанию родителей убивать уже родившихся, в том числе и здоровых детей.

Нередко сейчас происходит замена слова «сожительство» словами «гражданский брак». Изначально выражение «гражданский брак» означало брак, оформленный в соответствующих органах государственной власти без участия церкви. Сожительство по факту браком не является, это уже подлог. К тому же для сохранения нравственности и семейных ценностей общества целесообразно чтобы в обществе порицались внебрачные связи, поэтому для их обозначения должно использоваться слово с отрицательным, осуждающим оттенком, следовательно, недопустимо сожительство именовать «гражданским браком». Язык – основа нравственности людей.

Эмоционально-нейтральный, политкорректный язык, которым зачастую вытесняют созидательные понятия разных культур и народов, нередко служит сокрытию разрушительного действия многих явлений и помогает распространению этих явлений. Современные мироеды объединились и идеализируют свой лжеязык, называя его политкорректностью, при этом для себя и своих приспешников утверждают самые благостные названия. Например, неполиткорректно экономических захватчиков называть захватчиками – теперь это «инвесторы». Неполиткорректно говорить «половые извращенцы», якобы нужно говорить «лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией», «геи». Неполиткорректно говорить «проститутка», или «шлюха» – теперь журналисты их называют «секс-работницами» и т. д. Кстати, само слово «корректность» означает тактичность, вежливость, учтивость, но в то же время оно имеет значение «точность, правильность, чёткость». Получается, что, если использование некоторого слова считается невежливым в некотором кругу людей, следовательно, оно является некорректным и «неправильным». Выходит, для определения того что является политкорректным правда не нужна – слово отражающее истину, может быть объявлено некорректным, если оно не соответствует порядку, принятому в том или ином обществе. Поэтому лучше вместо понятия «корректность» использовать понятие «правильность». Слово «правильность» близко по звучанию к слову «правда», поэтому то, что называется правильным должно соответствовать правде (объективной действительности).

Навязывая обществу лжеязык, представители разрушающе-присваивающей цивилизации изменяют людское мышление, планомерно лишают народ возможности понимать, что является добром, а что злом, также вследствие навязывания «политкорректности» в целом снижается понятность информации. Например, нам сейчас подменяют понятие «давление» или «принуждение», понятием «санкции». Слово «санкции» – звучит мягко, поэтому вполне спокойно средства формирования общественного сознания (СФОС) рассуждают про меры давления (санкции) от Соединённых государств Америки, называя их при этом нашими «партнёрами» – но ведь это обман. Так с помощью языка лжи от нас скрывают слабое, зависимое положение России, а также ретушируют истинное агрессивное поведение Соединённых государств Америки. Политиков специально обучают «сглаживанию» народного возмущения путём подмены понятий, а также путём привнесения в речь новых понятий.

Если необходимо произвести массовое увольнение сотрудников, то на разрушительном лжеязыке это называют мягким словом «оптимизация», вследствие чего бдительность созидателей приглушается.

Другой пример: банкиры России и мира озадачены тем, чтобы заставить людей брать в долг под значительный процент как можно больше и чаще. Для этого очень удобной является использование вместо правдивых понятий «ростовщический долг», «процентный долг» или «растущий долг» понятия «кредит». Помимо этого, сейчас распространяется выражение «кредитный продукт», с помощью которого у граждан создаётся ощущение, что дача банком денег в долг – это не услуга, а разновидность товара или изделие. При использовании выражения «кредитный продукт», процентщики, ростовщики приобретают вид созидательных людей, занимающихся производством своих «продуктов».

Понимание свойства эмоциональной окрашенности слов позволяет каждому понять и обосновать принадлежность того или иного слова к языку правды (языку созидания), или языку лжи (языку разрушения). О том, как это знание применить в созидательных целях подробно описано в последнем разделе этой работы.

Русский язык – основа построения языка правды (языка созидания) в России

Русский язык – государствообразующий язык России, он является основой для сохранения и развития научного, культурного, исторического наследия России и Советского Союза. Использование русских слов важно для осознания гражданами ценности культуры России и пробуждения любви к Родине. У русского языка много и других преимуществ, чтобы точнее описать значение русского языка сравним его с английским и с так называемыми «международными понятиями».

Значение некоторых слов русского языка зачастую являются более созидательными, чем значение слов английских. Например, вместо понятия «Родина», как отечество, родная страна, в английском используется слово «land», то есть просто «земля».

В наше время массово распространяется слово «менеджер». В Российской Империи была профессия с названием «управляющий», казалось бы, зачем придумывать и заменять русское слово иностранным? Само слово «управление» в основе содержит корень «правл», близкий к выражениям «делать правильным, править, исправлять». Схожий корень «прав» присутствует в словах «праведник», «правда», «справедливость», «правосудие». Человек, названный «управленцем» или «управляющим», подсознательно может чувствовать, что он должен изменять действительность к правильному состоянию, того же от него будут ожидать и его подчинённые. При замене созидательного русского слова англоязычным «менеджером» понятие высокой миссии управленца размывается в умах людей, что в последующем сильно бьёт по состоянию всего общества.

Помимо более созидательного смысла, русские слова выигрышны для построения языка правды (языка созидания) за счёт того, что в русском языке словообразование легко прослеживается по однокоренным словам, например: слова “исследование” или “следствие” происходят от слова “след” – таким же образом любое сложное русское слово имеет более простую, а главное – понятную основу. В активно насаждаемом сегодня английском языке отсутствует системность словообразования, так как множество слов в нём собрано из латыни, греческого, французского, скандинавских и других языков. Преемственность словообразования в русском языке часто позволяет нам разобраться, что же обозначает то или иное старое или вновь созданное слово, помогает осознавать взаимосвязи между явлениями жизни – это качество нужно сохранять.

Нежелательной является чрезмерная многозначность слов, которая свойственна английскому языку. Многозначность есть и в русском языке, но в английском её на порядок больше, она характерна для множества англоязычных слов, например, у слова «break» по данным переводчика сайта «Гугл» имеется 85 значений, среди которых «ломать», «прокладывать», «рассеиваться», «обучать», «дрессировать», «слабеть» и др. Примеров английской многозначности можно приводить очень долго.

Кроме того, в английском множество слов имеют одинаковое звучание, но различное написание. Правила чтения в английском крайне размыты и в них много исключений, в связи с этим обучающемуся приходится помимо написания, запоминать произношение каждого слова, для чего в словарях принято указывать транскрипцию. Например, один создатель пособия по изучению английского на семь правил чтения буквы «u» в различных буквосочетаниях насчитал пять исключений. Существует английская шутка о том, что это только пишется «Манчестер», а произносится «Ливерпуль». Известный английский языковед Макс Мюллер справедливо заметил, что английское правописание является национальным бедствием. Отчасти из-за этого недостатка в различных частях света множатся диалекты и говоры английского языка, что нередко затрудняет взаимопонимание. Регулярно предпринимаются попытки изменить такое положение, наиболее известная из них была предпринята Бернардом Шоу: он создал фонд, на средства которого было объявлено соревнование на создание новой английской азбуки с чётким соответствием письма и произношения. Такая азбука была создана, в ней 40 букв, каждая из которых соответствует только одному звуку. Несмотря на преимущества азбуки Б. Шоу, менять привычную, неупорядоченную английскую письменность не стали.

Из-за отсутствия чётких правил чтения происходит снижение качества передачи, приёма информации и мышления на основе английского языка. Наличие в русском языке чётких правил чтения и произношения является большой ценностью.

Русский – язык образный – большинство русских слов имеют в нашем сознании чёткую взаимосвязь с явлениями, обозначаемыми этими словами. Например, при обучении наукам, изложенным русским языком, ученикам редко нужны словари – русская речь позволяет легче понимать смысл написанного, границы применения русских слов часто понятны интуитивно. Этого не скажешь об обучении на основе международных понятий, при котором необходимо тщательно запоминать определения слов. Иностранные слова нередко являются слишком отвлечёнными, из-за чего бывает тяжело связать иностранное слово с соответствующим ему образом. В связи с этим многие люди, которые пишут тексты, пользуются словами, смысл которых они не всегда понимают, или понимают смысл слов иначе, чем понимают эти слова читатели, вследствие чего мысль пишущего может отрываться от создаваемого им текста. Чтение таких текстов порой не приносит ничего, кроме головной боли. Кроме того, вследствие речи, непонятной для большинства, значительная часть информации становится доступной лишь для узкого круга лиц, длительно изучавших специфический для той или иной области набор понятий. Таким образом производится сокрытие информации от непосвящённых (от «неспециалистов»), что помогает выстраивать общество, в котором будут главенствовать узкие слои разрушающе-присваивающей цивилизации. Помимо сокрытия информации, представители разрушающе-присваивающей цивилизации часто обманывают людей словами, у которых отсутствуют точные определения, например, «гендер», «толерантность», «демократия» и другие. Эти слова вводятся в законы, в науки, но чёткого определения у них нет, благодаря чему открываются большие возможности для создания ложных идеалов и других разновидностей обмана.

Общение в России на всех уровнях, особенно в политической среде, должно вестись на русском литературном языке, заменять русские слова иностранными недопустимо, потому что:

русские слова чаще всего являются образными, точными и понятными;
значение русских слов закреплено в словарях, поэтому на основе русского литературного языка может быть построено общение любого уровня;
утверждение правил общения русскими словами в политической среде, в экономике и других областях значительно облегчает народный контроль за деятельностью представителей власти, а также облегчает прохождение во власть коренным народам России;
общение русскими словами затрудняет иностранное вмешательство в политику России;
многие иностранные слова от управленцев, учёных и прочих через журналистов, систему образования, Интернет, телевидение и пр. переходят в общеупотребительную речь всего общества. Это изменяет систему жизненных ценностей людей, воспитывает неуважение к русскому языку и культуре России. Как говорят «верха», так стремятся говорить и многие другие люди, поэтому как раз на высшем государственном уровне общение должно вестись именно по-русски;
язык определяет систему ценностей и мышление. Мышление на основе русского языка является более созидательным, в отличие от мышления на основе насаждаемых у нас международных понятий.

Берегись канцелярита!

Некоторые чиновники для ухода от ответа на неудобные для них вопросы часто начинают говорить народу массу неизвестных, а также чрезмерно абстрактных, путанных слов и выражений. При этом смысл в речах говорящего может вовсе отсутствовать, но за счёт непонятности многим слушателям будет казаться, что перед ними «высококвалифицированный специалист», которого они не могут понять из-за своей необразованности и «непонимания терминологии». Ярким проявлением языка лжи (языка разрушения) является канцелярит. Меткое слово «канцелярит» было создано К. Чуковским – оно звучит как название болезни, которой поражена наша речь.

«Так что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы.

Это – вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву.

Это – нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь.

Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими.

Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими.

Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи.

Это – серость, однообразие, стёртость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор, и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды предпочитают длинное слово – короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу».

Такая речь высмеивалась Ильфом и Петровым:

«Задание, например, следующее:

– Подметайте улицы.

Вместо того чтобы сейчас же выполнить этот приказ, крепкий парень поднимает вокруг него бешеную суету. Он выбрасывает лозунг:

– Пора начать борьбу за подметание улиц.

Борьба ведется, но улицы не подметаются. Следующий лозунг уводит дело еще дальше:

– Включимся в кампанию по организации борьбы за подметание улиц.

Время идет, крепкий парень не дремлет, и на неподметённых улицах вывешиваются новые заповеди:

– Все на выполнение плана по организации кампании борьбы за подметание.

И, наконец, на последнем этапе первоначальная задача совершенно уже исчезает, и остается одно только запальчивое, визгливое лопотанье.

– Позор срывщикам кампании за борьбу по выполнению плана организации кампании борьбы.

Все ясно. Дело не сделано. Однако видимость отчаянной деятельности сохранена. А крепкий парень уезжает в Ялту чинить расшатавшийся организм».

Пример этот с преувеличением, но ведь нам с Вами постоянно создают видимость бурной и благонамеренной деятельности с помощью «международных», «деловых» и «весомых» слов.

Нечестным чиновникам, экономистам, банкирам сухая, путанная речь часто помогает обманывать народ, торговать Родиной, сохраняя при этом видимость созидательных действий. Например, самые разрушительные законы в России носят, как правило, вполне благовидные названия, в частности, закон, по которому в 2018 году для большинства жителей России выход на пенсию был отодвинут на 5 лет, носит заурядное, маскировочное название: «Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий» – миллионы людей из-за этого будут голодать и нищенствовать, но речь в названии всего лишь «об изменениях в отдельных законодательных актах». Другой пример: закон 2014 года о передаче иностранным государствам некоторых земель России за бесценок на длительный срок называется «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации». Константин Паустовский в одной из своих статей разбирает влияние такого языка и делает вывод: “…назвать этот язык русским мог бы только жесточайший наш враг”. Канцелярит строился и строится посредством особого строя предложений, а также во многом на основе иностранных слов. Даже Пётр I, который рьяно насаждал европейское в России, вынужден был сдерживать внедрение иностранных слов и других проявлений канцелярита, требовал от своих подданных писать «как можно вразумительней». Одному из своих послов он говорил: “В реляциях твоих употребляешь ты зело многие польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела выразуметь невозможно: того ради тебе впредь реляции свои к нам писать всё российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов».

На канцелярите разговаривают и учёные. Применяя в научной работе различные «термины» и путанный строй предложений можно получить одобрение профессоров, создать видимость научности при её отсутствии, но даже если в научной работе есть полезное новшество, большинство соотечественников его не познает. Вместо научных светил, таким образом, зачастую получаются «научные темнила». С помощью сухой, официозной речи с обтекаемыми формулировками легко заниматься очковтирательством, но обратиться к людям, зажечь сердца на добрые дела таким языком не получится.

Можно и нужно разговаривать простыми и точными русскими словами, создавать документы, написанные простым русским языком, тем более что значение русских слов закреплено во многих словарях. В ряде случаев обобщающие выражения канцелярита могут быть нужны для чиновничьей и научной речи, но даже в деловых бумагах использовать их нужно минимально, так как канцеляризмы в большом количестве приводят к различным речевым ошибкам и искажениям, делают текст труднопонимаемым, облегчают обман. В последующем через журналистов, кинофильмы, через учебники школ, и пр. такая отупляющая мёртвая речь переходит в общеупотребительную. К сожалению, сейчас канцелярит везде: его нам подают через телеэкраны, газеты, радио, с применением сухой, мёртвой речи создают художественные произведения и школьные учебники. Нередко сейчас можно услышать, как люди, общаясь в быту со своими близкими и знакомыми вместо того, чтобы использовать слово «сказать» – «ставят в известность», вместо того, чтобы просто «сделать» – «принимают меры», вместо «возможности» говорят «функционал», вместо того, чтобы отозваться на что-либо – реагируют, вместо осуждения выражают критику, вместо наблюдения – мониторят, вместо советов дают рекомендации и консультируют и т. д. Многие иностранные слова, введённые в русский язык, являются проявлением канцелярита, так как они придают речи отстранённое, казённое звучание, зачастую делают речь менее понятной.

Ранее иностранные слова применялись преимущественно среди учёных, чиновников, среди представителей отдельных специальностей при решении ими своих рабочих задач, но языки небольших групп не живут изолированно, поэтому сейчас этими иностранными словами во всех видах общения заменяются русские. Вследствие иностранных нововведений русский язык, за редкими исключениями, не обогащается, а, наоборот, беднеет. Слова яркие, образные, живые теперь не часто можно услышать или прочесть, например, слова «ехидно, язвительно, едко», даже слово «насмешка» сейчас встречается редко – они вытесняются одним и тем же словом «ирония». Обилие иностранных замен в языке мешает людям разбираться в происходящем с ними и вокруг них, например, когда человека спрашивают: «Что с тобой?» – он отвечает: «У меня депрессия». Слово «депрессия» отвлечённое, звучит как название болезни и наводит человека на мысли о том, что нужно лечиться от этой «болезни», выпускаются и лекарства на этот случай – антидепрессанты, в результате порою ни сам человек не может разобраться в происходящем с ним, ни его собеседник не может ему помочь. Но если бы человек говорил вместо «депрессия» выражения «я подавлен…», или «меня удручает что…», или слово «тоска», то это было бы поводом для того, чтобы задуматься по кому или по чему он тоскует, почему он подавлен, прийти к причине тяжёлого состояния и устранить её.

Многие поколения наших предков, русские писатели создавали богатый литературный русский язык не для того, чтобы мы пользовались сухими, маловыразительными, обтекаемыми словами. В толковом словаре живого великорусского языка Владимира Даля около 200 тысяч слов, вместо этого богатства нам предлагают перейти на набор из нескольких тысяч слов и выражений, многие из которых сухие и отвлечённые. Для очищения своих мыслей и речи от канцелярита советуем прочесть книгу Норы Галь «Слово живое и мёртвое», а также главу «Канцелярит» из книги Корнея Чуковского «Живой как жизнь» и, конечно, классические произведения русских писателей.

Чтобы выстраивать общество в созидательном русле необходимо делать так, чтобы информация была как можно более доступной, понятной для народа, особенно это важно для политической и экономической областей. Если речь политиков, экономистов, банкиров наполняется множеством отвлечённых, непонятных слов, если применяется путанный строй предложений канцелярита, то это создаёт возможности для мошенничества, обмана народа, это лишает большинство граждан возможности контролировать работу органов власти и влиять на неё.

Что делать?

Нам нужно во всех областях общественной жизни утверждать и сохранять простой, выразительный, живой созидательный язык вместо лживого и мёртвого разрушительного языка. Для этого нужно в своей речи использовать преимущественно русские слова, убирать из речи проявления канцелярита. Понятия языка лжи (языка разрушения) могут создаваться и на основе русского языка, но чаще всего разрушительные понятия привносятся в нашу речь из иностранных языков, поэтому часто, чтобы выражаться правдивым, созидательным языком нужно лишь осуществить перевод разрушительных понятий на русский язык. Если нет подходящего русского слова, то нужно его создать, но если это не удаётся, то для построения созидательного понятия может использоваться иностранное слово, при этом важно чтобы оно несло правильную эмоциональную, правильную нравственную оценку обозначаемому им явлению.

«Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести!»
В.С. Шефнер

Язык – это основа мышления людей. Люди мыслят словами, словами обозначают и обобщают явления действительности в своём сознании, дают им оценки. Таким образом язык является вычислительной системой: если применять язык правды, точно отражающий суть явлений, то человечество на основе этого языка придёт к верным, созидательным выводам и действиям; если будет применяться язык лжи, в котором злое выставляется полезным, а доброе унижается, то люди будут наводиться на ошибочные выводы и на разрушительные действия.

Например, сейчас в мире насаждается политкорректность. В основе политкорректности ставится идеал использования таких слов и выражений, которые, якобы, не будут обижать никакие малые или крупные объединения по расе, уровню достатка, половым извращениям и прочим признакам. При таком подходе правду делают ненужной, правдивые слова запрещают говорить требованиями соблюдения политкорректности. В ответ на это, нам – созидателям, нужно использовать деление речи на язык правды (язык созидания) и на язык лжи (язык разрушения) – это хороший способ для отстаивания правды и созидательных идей. В основе деления речи на язык правды (язык созидания) и язык лжи (язык разрушения) лежит идеал правды, какой бы тяжёлой и обидной для кого-то она бы не была. Честные люди соглашаются с правдой. Правда – это ценность для большинства. Поэтому в случае если Ваш собеседник, к примеру, во время общественного обсуждения чего-либо говорит слово языка лжи (языка разрушения) нужно указать ему на то, что он использовал слово языка лжи, объяснить почему это слово ложное и разрушительное, затем призвать собеседника и окружающих к использованию соответствующего слова языка правды (языка созидания). Действуя так, созидателям уже не придётся оправдываться за свою неполиткорректность – оправдываться придётся другим людям за использование языка лжи и разрушения.

Каждому из нас необходимо следить за своей речью и речью окружающих, нужно думать о том, какие образы то или иное слово будет формировать в сознании людей. Невозможно строить созидательное общество, пользуясь словами языка лжи (языка разрушения). Не получится такими словами донести до людей правду – она будет изначально искажена, уже поэтому её не поймут. Например, не получится эффективно утверждать Трезвость, называя алкоголь напитком; не получится защищать Россию, называя себя ватником; не получится защищать семейные ценности, называя себя гомофобом, а педерастов – геями и т. д. Внести свой смысл в навязанные разрушительные слова практически невозможно: люди их будут понимать так же, как привыкли ранее.

Зачастую разрушительные понятия люди применяют не нарочно, а вследствие того, что в окружающем информационном пространстве упорно насаждается разрушительный язык, многие люди просто не знают, как говорить правильно. Поэтому свои пожелания по использованию языка правды в вежливой форме мы должны выражать везде, где возможно: в книге отзывов в каком-либо заведении, под статьёй или видеоматериалом в Интернете, при личном общении, на массовых мероприятиях и т. д. Перевод разрушительных информационных воздействий на простой, правдивый, созидательный язык почти всегда лишает их разрушающей силы, поэтому каждому созидателю необходимо совершенствоваться в различении, разоблачать проявления языка разрушения и распространять язык правды – язык созидания.

Таблица с примерами различения языка правды (языка созидания) и языка лжи (языка разрушения)

Под национальным сознанием понимается часть общественного сознания, отражающая национальное бытие, совокупность экономических, социальных, политических, нравственных, эстетических, философских, религиозных и других взглядов, представлений, характеризующих уровень и особенности духовного развития нации . Национальное сознание включает отношение нации к различным ценностям общества, отражает процесс ее исторического, равно как и современного развития. В национальном сознании отражается весь спектр ценностных ориентаций, установок в развитии культуры, динамика национальных чувств.

В структуре национального сознания существуют три доминантных компонента, характеризующих бытие нации в пространственном и временном измерении. Поскольку бытие нации включает прошлое, настоящее и будущее, доминантами их выступают национальная память, национальная идея и национальная идеология. Но в национальном сознании преобладают национальные побуждения, цели, идеалы, символы, которые определяют нормы индивидуальной и коллективной человеческой деятельности в национальной жизни. Национальное сознание включает в себя осознанное отношение нации к ее материалъным и духовным ценностям, понимание необходимости ее единства ради осуществления национальных интересов, преобразования жизни нации.

Ядром, основной частью национального сознания является национальное самосознание. Поднявшись на уровень самооценки, национальное сознание вырастает в новое качество - самосознание. Национальное сознание и самосознание представляют собой однопорядковые, хотя и не тождественные, явления. Национальное самосознание формируется в процессе взаимодействия наций друг с другом, возникает из понимания ими общих и различительных черт, интересов и потребностей, различий культуры, языка, территорий расселения, особенностей хозяйственной и духовной жизни, специфики характера и психологии, обрядов и традиций. Чтобы познать и оценить себя, нужно видеть себя в зеркале иной национальности. Отсюда видно, что в содержании понятий «национальное сознание» и «национальное самосознание» имеются различия. Поэтому некорректно подменять одно понятие другим, идентифицируя национальное сознание с самосознанием.

Как и любая форма общественного сознания, национальное сознание представляет собой сложное, диалектически взаимосвязанное и взаимообусловленное единство двух составляющих: обыденного сознания (национально-этническая психология или национально-психологический уровень национального сознания) как результата стихийного, эмпирического отражения действительности в повседневном сознании широких национальных масс и более высокого уровня - теоретического сознания (рационально-идеологический уровень национального сознания) , являющегося результатом систематизации и обобщения обыденных представлений, настроений, потребностей и волевых устремлений масс.

Наиболее подвижными, динамичными элементами обыденного национального сознания являются потребности. Менее подвижными компонентами, обеспечивающими стабильность и инерционность обыденного национального сознания, являются первичные, наиболее глубокие, эмоционально окрашенные установки и национально-этнические стереотипы. Наиболее стабильными и консервативными компонентами обыденного национального сознания, гарантирующими его устойчивость, являются обычаи и традиции - нормативные требования к поведению, передающиеся из поколения в поколение и базирующиеся на наиболее глубинных установках к системе ценностей прошлых поколений, на социальной памяти национально-этнической группы. Отличаясь особой устойчивостью и живучестью, национальные обычаи и традиции выполняют функции регуляторов и стабилизаторов по¬ведения новых поколений.

Важным элементом обыденного национального сознания являются также построенные на основе определенной системы ценностей стереотипные представления, нормы и образцы поведения, обычаи и традиции, имеющие как исторические, так и социальные корни. Наконец, существенными компонентами обыденного национального сознания выступают эмоциональные элементы, сложная гамма чувств, настроений, особенностей темперамента, эмоционально-волевых устремлений и детерминированных ими форм выражения в образах, звуках, красках, совокупность которых составляет то национально-особенное в повседневной жизни, что обычно связывается с национальным характером.

Национальное сознание есть сознание единства исторической судьбы

Николай Бердяев

Национальное сознание - сложная совокупность социальных, политических, экономических, нравственных, эстетических, философских, религиозных и других взглядов и убеждений, характеризующих определенный уровень духовного развития нации.

Национальное сознание является продуктом длительного культурно-исторического развития этнической общности. Оно включает в себя отношение группы к различным ценностям общества, отражает процесс ее исторического развития, былые достижения и ставит задачи перед будущим. Ядром национального сознания является национальное самосознание. Кроме него в число основных компонентов национального сознания входят осознанное отношение нации к ее материальным и духовным ценностям; способности к творчеству ради их умножения; осознание необходимости своего сплочения ради осуществления национальных интересов и успешных взаимоотношений с другими национально-этническими группами.

Как и любая друга форма общественного сознания, национальное сознание представляет собой сложное единство двух тесно взаимосвязанных составляющих: теоретического сознания и обыденного.

Обыденное национальное сознание - это эмпирический уровень национального сознания как результат стихийного, эмпирического отражения действительности в повседневном сознании широких национальных масс; в более привычном понимании - это бытовая повседневная национально-этническая психология. Это достаточно сложное динамичное, постоянно видоизменяющееся образование. Обыденное национальное сознание - особого рода синтез природно-биологического и социального опыта многих поколений. И в то же время оно отражает насущное конкретное социально-политическое бытие большинства представителей нации.

Структурно обыденное национальное сознание включает в себя три основных компонента.

Во-первых, это повседневные потребности, интересы, ценности и ценностные ориентации, установки, отражающие определенный этап развития данной национально-этнической общности, и имеющие в основе своего происхождения не столько исторические, сколько конкретные современные истоки.

Во-вторых, это построенные на определенной системе ценностей и ценностных ориентаций стереотипные представления, простейшие нормы и элементарные образцы поведения, а также традиции и обычаи, имеющие как исторические, так и социальные корни.

В-третьих, это эмоции и чувства и обусловленные ими формы выражения в образах, звуках, красках, совокупность которых составляет то национально-особенное в повседневной жизни, что обычно связывается с национальным характером, и исходит из него, хотя проявляется уже в национальном сознании.

Важнейшей характеристикой национального самосознания является то, что, будучи наиболее элементарным, «первичным», оно проявляется в виде осознания людьми своей принадлежности к определенной национально-этнической общности. Национально этнические эмоции и чувства, взгляды и настроения, привычки и нормы поведения отражают приверженность национальным ценностям на бытовом уровне. Они порождены прежде всего общностью территории, языка, культуры, обычаев, традиций народа - в целом, общностью условий повседневной жизни.

Как уже отмечалось, национальное сознание весьма динамично, изменчиво. Этот фактор представляет собой довольно непростую проблему как для политико-психологического анализа, так и для оценки, прогнозирования поведения, жизнедеятельности той или иной национально-этнической общности. Наиболее динамичными компонентами национального сознания являются потребности и мотивы. Практически любые изменения в системе социально-политических отношений ведут к изменениям в потребностно-мотивационной системе, порождают новые потребности, соответствующие изменившимся условиям, а также видоизменяют способы реализации старых потребностей.

Новые или изменившиеся потребности могут вступать в противоречие с иными, менее подвижными компонентами обыденного национального сознания - с изжившими себя традициями и обычаями, со старыми стереотипными представлениями. В результате могут возникнуть внутренние противоречия, психологические конфликты, проявляющиеся в изменениях эмоциональной сферы. Наиболее заметно эти изменения выражаются в динамике массовых настроений. Настроения как демонстрация удовлетворенности потребностей, являются самым динамичным компонентом обыденного национального сознания. Этот динамизм усиливается недостаточной осознанностью настроений, что ослабляет (или делает невозможным) сознательный контроль над ними.

Менее динамичными элементами, обеспечивающими стабильность обыденного национального сознания, являются первичные, наиболее глубинные эмоционально окрашенные установки и стереотипы. Например, закрепившиеся в поколениях и воспринятые человеком с детства враждебное отношение к той или иной «чужой» этнической группе и соответствующее представление о ее представителях, могут сохраняться в латентной форме достаточно долго. Причем нередко это происходит даже вопреки очевидным фактам жизни и сознательно принятой человеком идеологической конструкции. И тогда возникает парадоксальная ситуация - установки и стереотипы национально-этнической враждебности не всегда проявляются в реальном поведении человека или даже целой национально-этнической группы.

В известных экспериментах Ж. Лапьера по изучению социальных установок владельцев гостиниц опрашивали, как они отнесутся к появлению представителей ряда национальностей (например, китайцам). Большинство отвечало резко отрицательно. Спустя время, в эти гостиницы приезжали сами исследователи, среди которых были и китайцы. Оказалось, что они не испытывали ни малейшей дискриминации при проживании и обслуживании в этих гостиницах. Так был сделан вывод о том, что «знаемые», как бы «выученные» установки и стереотипы не всегда совпадают с реальным поведением, мотивированным, скажем, прибылью от дополнительных постояльцев [по: 154].

Наиболее устойчивыми элементами обыденного национального сознания являются национально-этнические обычаи и традиции. Они передаются из поколения в поколение, базируются на наиболее глубинных установках и системе ценностей прошлого, на социально-политической памяти национально-этнических групп. Отличаясь особой стабильностью, национально-этнические традиции и обычаи выполняют регулятивную и стабилизационную функции в поведении новых поколений. Именно в этом смысле следует понимать известную фразу о том, что традиции мертвых поколений тяготеют как кошмар над умами живых, оказываясь сильнейшим, часто непреодолимым барьером перед актуальными социально-политическими нововведениями и реформами.

Однако следует учитывать и то обстоятельство, что, с одной стороны, влияние обычаев и традиций связано с тем, что именно они являются, в глазах большинства людей, порождением и отражением неких «естественноисторических» условий жизни данной общности (апробированных веками, и потому незыблемых), с другой - они выражают системы ценностей, связанные с достаточно определенными историческими периодами и господствовавшими в них социально-политическими силами, что делает их как бы «священными» в глазах людей, тяготеющих именно к данной системе ценностей.

По мнению Д.В. Ольшанского, наиболее весомую роль традиции и обычаи играют в жизни так называемых национальных меньшинств и других, сравнительно небольших национально-этнических образований. Сохранение и культивирование собственных традиций и обычаев является для них необходимой и важной защитной реакцией самосохранения, залогом национально-культурной идентичности и выживания в качестве национальной общности за счет дополнительной мобилизации внутренних, прежде всего, психологических ресурсов, при недостаточности ресурсов внешних. Гиперкомпенсаторное внимание к национальным обычаям и традициям часто оказывается естественной реакцией протеста против политики ассимиляции, обычно реально угрожающей малой нации со стороны более крупных наций-соседей, и, одновременно, формой национального самоутверждения. В этом случае традиции и обычаи выступают как средства передачи социально-политического опыта нации и являются инструментом пробуждения национального самосознания, интеграции национальной общности.

Обыденное национальное сознание весьма заразительно, что облегчает его интенсивное распространение. Оно отличается «бытовой убедительностью» своих аргументов. Их распространение основано на действии целого ряда психологических механизмов, таких как массовое внушение, групповое давление и конформизм, психологический перенос собственных индивидуальных проблем на проблемы общности и др. Механизмы распространения обыденного национального сознания выполняют две взаимосвязанные и, одновременно, противоположенные задачи. Во-первых, задачу объединения, консолидации представителей одной национально-этнической общности, и, во-вторых, - задачу разъединения и противопоставления друг другу членов различных национально-этнических групп.

В отличие от обыденного, теоретическое национальное сознание - это научно оформленное и четко социально и политически ориентированное обобщение избранных элементов обыденного национального сознания. Это идеология национально-этнической группы, обычно включающая в себя обобщенно положительную самооценку истории, современности и совокупности целей развития нации, а также ценности и образцы поведения, обязательные для каждого представителя национально-этнической общности. В центре такой идеологии часто может находиться идея исключительности собственной национально-этнической группы, и тогда такая идеология будет приобретать националистический характер, вплоть до расизма.

В период обострения ситуации на Ближнем Востоке, грозившей агрессией США против Сирии, президент Б. Обама заявил об исключительности американской нации. В мировой истории известны случаи, когда заявления подобного рода приводили к масштабным войнам и политическим катаклизмам. Негативные последствия такой «исключительности» в свое время продемонстрировала миру гитлеровская нацистская Германия. Президент России В.В. Путин в обращении к американскому народу, опубликованному в «Нью-Йорк таймс» 14 сентября 2013 г., так отреагировал на заявление американского президента: «Очень опасно вдохновлять людей на то, чтобы они считали себя исключительными, какая бы мотивация ни была. Есть большие страны и мелкие страны, богатые и бедные, с глубокими демократическими традициями и еще ищущие свой путь к демократии. И их политика различается тоже. Мы все разные, но когда мы просим благословения у Господа, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными».

Теоретическое национальное сознание, основанное на максимальном внимании к идее собственной нации, может исходить и из реалистического понимания взаимозависимости наций и народов в сегодняшнем едином, противоречивом, но взаимосвязанном мире. Подобная идеологическая конструкция приобретает уже принципиально иное, интернациональное звучание. Ключевые вопросы, позволяющие квалифицировать и типологизировать варианты теоретического национального сознания, сводятся к допустимости или недопустимости компромисса в реализации потребностей и интересов разных национально-этнических групп, а также в выборе путей и методов разрешения возможных противоречий.

Национальное самосознание - это совокупность взглядов и отношений, мнении и оценок, выражающих представления членов какой-либо национально-этнической общности о своей истории и перспективах своего будущего развития, а также о своем месте среди других, аналогичных, групп.

Национальное самосознание включает в себя два компонента:

1. Рациональный (осознание себя частью какой-либо нации).
2. Эмоциональный (неосознаваемое сопереживание своего единства с другими представителями национально-этнической группы).

Национальное самосознание -- ядро национального сознания. Оно выступает в качестве стержневой системы оценочных отношений и рационально-ценностных представлений, необходимых для соответствующего самоопределения человека в духовной и социально-политической жизни.

В отличие от национального сознания, которое отражает обобщенные представления данной национально-этнической группы, национальное самосознание является более индивидуальным понятием, выражающим прежде всего уровень, на котором член общности усвоил важность самосознания.

Разобравшись в основах понятия национального самосознания, я хотел бы затронуть следующую, немаловажную тему. Когда и как начал образовываться этот феномен.

Генезис национального самосознания представляет собой длительный исторический процесс, многоуровневый и весьма неравномерный по ходу своего развития. Первоначально, в историческом плане, появление зачатков национального самосознания происходило на обыденном уровне. Оно было связано с действием одного из базовых социально-психологических механизмов развития человеческого сознания в целом, с формированием и укоренением в психике представителей той или иной общности антитезы «мы» и «они». Осознание себя как члена некой группы, целостности («мы») как раз и строится через противопоставление представителям иной группы -- неким «они».

Основу антитезы «мы» -- «они» обычно составляют один или несколько наиболее ярко выраженных признаков, характерных для «них» в отличие от «нас». Это может быть физический облик (иная внешность, черты лица и т. п.) или культурные признаки (иной язык, обычаи, традиции и т. п.).

Могут быть религиозные верования (иные идолы, тотемы боги, религия) или социально-экономическое устройство (иной способ общественного производства и способ жизни, кочевой или оседлый, земледельческий или скотоводческий и т. п.). Такими признаками могут становиться и политическое устройство (иные способы устройства власти и управления) или идеологическая доктрина (иные системы ценностей). Сочетание нескольких из этих признаков в одной, противоположной национально-этнической группе, автоматически возводит их в статус негативных (они отличаются от «нас», следовательно «они» плохие, а «мы» хорошие). И, как не прискорбно, такие взгляды абсолютно обоюдны для обеих сторон.

Позже, такая антипатия перерастает в ненависть на почве, допустим, религиозной. А это - один шаг до войны.

На политическом уровне примеров этого масса. Рассмотрим менее известный, но не менее типичный. Так, свой переворот в Аргентине в 1944 г. Х. Перон осуществил, опираясь на лозунг «национальной революции», которая построит общество справедливости, имеющее силы противостоять как американскому империализму, так и международному большевизму. Он говорил об особом «обществе вертикальных профсоюзов», подчиненных национальному, а не классовому принципу, и достиг победы.

Развитие национального самосознания oтличaeтся не прямолинейным, а скорее волнообразным, характером. Его подъемы и спады определяются форматом национально-этнической группы. Известно: чем меньше общность, тем более обостренно переживаются в ней проблемы национального самосознания, и тем более вероятны его резкие всплески. Наоборот, чем больше такая общность, тем увереннее чувствуют себя ее представители, тем меньше озабоченности данными проблемами, и тем менее вероятно их внезапное обострение. Представители большой нации, как правило, не нуждаются в необходимости постоянного подтверждения и самоутверждения их национального самосознания. Связанные с ним вопросы давно решены на соответствующей государственно-политической основе. Поэтому, естественным считается их озабоченность более широким кругом национальных проблем.

Если говорить о смысле национального сознания в политическом плане, то он имеет двоякую роль. С одной стороны, это может стать прогрессивным процессом, ведущим к скорому развитию общности. Однако такая тенденция может привести к идеализации, абсолютизации нацией самой себя. Национально-этническая общность может начать ставить себя выше других и в конечном счете придет к мысли о том, чтобы уничтожить всех, в ком найдут хоть небольшие отличия. История знает несколько таких примеров.

В противном случае, с другой стороны, развитие национального самосознания может обернуться своей противоположностью -- упадком ценностно-смысловых структур сознания к низшим уровням, отрицанием ценностей, принадлежащих общностям более высокого порядка -- например, общечеловеческих, сведением сознания до узких рамок, таких как расизм.

Этнокультурные проблемы и развитие национального самосознания в настоящее время приобретают особую значимость и глубину социально–философского осмысления. Это связано с теми социально – экономическими, общественно – политическими и историко–культурными процессами, которые происходят сейчас в стране.

В условиях обновления общественной жизни раздвигается динамика развития национального самосознания, углубляется интерес к познанию культурного классического наследия, вырабатывается новое явление в сфере духовной культуры. Сейчас идет осмысление духовного наследия у всех народов, возвращаются мощные пласты национальной культуры. Все это оказывает большое влияние на формирование национального самосознания, способствует развитию духовно-нравственных ценностей.

Структура национального самосознания, для многих ученых и в большей степени для простых людей, воспринимается как единство осознания национальной принадлежности, приверженность к национальным ценностям, стремление к суверенности.

Национальное самосознание включает в себя принадлежность к данной общности, любовь к родному языку, национальной культуре, приверженность к национальным ценностям, осознанное чувства национальной гордости и осознание общности интересов. Эти структурные компоненты национального самосознания находятся в постоянном диалектическом развитии. Вот что писал Ч. Айтматов, рассуждая о роли родного языка в судьбе нации: «Бессмертие народа – в его языке. Каждый язык велик для своего народа. У каждого из нас есть свой сыновний долг перед народом, нас породившим, давшим нам самое большое свое богатство – свой язык: хранить чистоту его, приумножать богатство его».

Важной стороной национального самосознания является осознание людьми своей индивидуальности, принадлежности именно к этой, а не к другой национально-этнической, социально-политической общности – нации и народности.

В условиях авторитаризма в СССР сложившаяся система послужила причиной деградации национального сознания, разрыва исторического мышления и национального самосознания, оказало негативное влияние на развитие этнической культуры, ущемление национального самосознания, его атрофия происходила на фоне якобы преуспевания и благоденствия всех народов страны.

Уровень национального самосознания необходимо рассматривать в его изменчивости. Так, по итогам социологических исследований в Республике Башкортостан идет качественный и количественный рост национального самосознания. А факторами этого роста являются не только продуктивная активность творцов национальных идей и взглядов, но и, широкая их распространенности в массовом сознании.

Особое место в формировании национального самосознания принадлежит историческим личностям, деятельность которых определяло судьбу народа и государственности. В нашей стране было много судеб, покрытых фальсификацией, преднамеренному искажению жизни и личности выдающихся политиков, военных, революционеров, ученых и даже героев Великой Отечественной войны. О большинстве из них народ наш ныне узнает правду и они начинают занимать в его исторической памяти подобающее каждому из них место.

Развитие национального самосознания как структурного элемента в системе общественного сознания — это сложный, длительный, противоречивый процесс. Приведенные выше факты и положения, проведенные нами социологического исследования свидетельствуют о том, что национальное сознание, ориентировано на формирование гражданской позиции, ответственности за судьбу своей малой Родины, патриотизма, чувства любви к своему этносу и национальным ценностям во имя и на благо своего народа. Различные деструкции в нравственно-политических вопросах и национальных отношениях будут иметь свои определенные последствия. Самосознание народов должно развиваться в благоприятной социально-политической обстановке, в гражданском государстве, в котором соблюдаются принципы цивилизованности и демократические подходы к решению национальных вопросов.

Азамат Сулейманов, Башкортостан