Владыка новгородский. Лев, митрополит Новгородский и Старорусский (Церпицкий Николай Львович)

§ 26. Государственное устройство и управление Новгорода

В древнейшее время своего существования под властью киевских князей, то есть в X и XI вв., Новгород ничем не отличался от прочих русских городов. Кто княжил в Киеве, тот владел и Новгородом. Киевские великие князья держали в Новгороде своего наместника, обыкновенно одного из своих сыновей, и управляли Новгородскою областью по общему порядку, как управляли Киевом. Но когда в Киевской Руси, после смерти Владимира Мономаха (1125), начались непрерывные распри князей за Киев, Новгород воспользовался княжескими усобицами и перестал послушно принимать себе князей из руки Киевского князя. Новгородское вече стало само приглашать князей в Новгород , избирая их из разных ветвей русского княжеского рода и предлагая им от себя известные условия. Такой порядок мог утвердиться в Новгороде в XII в. потому, что Новгородская земля была далека от Киева: с одной стороны, ослабевшие князья киевские не имели сил держать дальний Новгород в подчинении себе; а с другой стороны, князья, искавшие Киева, не хотели связывать свою судьбу с Новгородом, они боялись, сидя в Новгороде, упустить Киев и оттого держались на юге, предоставляя Новгородский стол младшей братье. Усвоив себе обычай избирать князя, новгородцы в то же время начали избирать себе и «владыку». До середины XII в. архиерея (сперва епископа, потом архиепископа) присылал в Новгород Киевский митрополит по своему собственному выбору. С середины XII в. новгородцы стали сами выбирать архиепископа из местного духовенства и посылали его от себя к митрополиту для доставления в сан. Наконец, новгородцы стали взамен прежних княжеских посадников и тысяцких выбирать своих и, таким образом, окружили князя своими чиновниками, требуя, чтобы он управлял в Новгороде только с «новгородскими мужами», а не со своею княжескою дружиною .

Добившись такого порядка, Новгород добился полной политической независимости и обособленности. Он превратился в самостоятельное государство, в котором верховная власть принадлежала вечу. Вече избирает князей и изгоняет их; избирает владык и в случае недовольства ими сводит их; избирает и увольняет сановников, управляющих делами Новгорода. Вече установляет новые законы, утверждает договоры с иноземцами, решает вопросы о войне и мире. Вече судит важнейших лиц и важнейшие дела - от столкновений князя с новгородскими сановниками до преступлений пригорожан новгородских. Словом, новгородское вече направляет всю политическую жизнь Новгорода и его земель. Местом собрания веча бывал «Ярославов двор» (площадь у торга на Торговой стороне) или же площадь в Детинце у святой Софии . На вече шел всякий свободный граждански новгородец, имевший свое хозяйство (дети, хотя бы и взрослые, но жившие в хозяйстве отца, не считались в древней Руси полноправными гражданами). Одинаково с новгородцами на вече могли идти и жители пригородов, приезжавшие в Новгород. Дела на вечах решались не по большинству голосов, а общим криком (предполагалось – единодушно). На наш современный взгляд, этот способ кажется странным и беспорядочным. Чтобы понять его, надобно помнить, что Новгород состоял из нескольких общин - «концов», делившихся в свою очередь на меньшие общины - «сотни» и «улицы». На вечах члены этих общин стояли, конечно, вместе и легко могли сговориться между собою по каждому делу, так что после переговоров выяснялось мнение каждой общины. А из суммы этих мнений и составлялось мнение веча. Стало быть, не было нужды считать отдельные голоса людей, составлявших тысячную толпу: надобно было только убедиться, что все общины, составлявшие Великий Новгород, сошлись на том или другом решении. В случае согласия их дело считалось решенным. Если же согласия не достигали, то ссорились и даже дрались. Иногда из одного веча образовывалось два взаимно враждебных. Начиналось междоусобие; всего чаще на мосту через Волхов сходились враги для боя, и владыка новгородский с духовенством спешил мирить сограждан.

При таких порядках, понятно, вече не могло толково обсуждать подробности сложных и важных дел. Оно могло только, выслушав готовый доклад по делу, принять его или отвергнуть. Такие доклады подготовлялись для вечевых собраний особым правительственным советом . В него входили все важнейшие новгородские сановники - посадники и тысяцкие , как те, которые были в должности («степенные»), так и те, кто уже оставил должность («старые»). Во главе совета стоял в древнейшее время князь, а потом - «владыка». Совет назывался по-новгородски «господою»; немцы, торговавшие с Новгородом, называли его «Herren». Вся государственная жизнь Новгорода подлежала владению «господы»; она руководила и внешними сношениями, и вечевою деятельностью. Чем далее шло время, тем влиятельнее становился в Новгороде этот аристократический совет.

Избирая себе князя, новгородское вече вступало с ним в договор, или «ряд». Оно обязывало князя целовать крест на том, на чем целовали Новгороду крест его предки: «Новгород держати в старине по пошлине». Само же вече целовало князю крест на том, чтобы его «княжение держати честно и грозно без обиды». По новгородской «пошлине», то есть по старому обычаю, князь в Новгороде был высшею военною и правительственною властью. Он предводительствовал новгородскою ратью, был верховным судьею и правителем новгородским. Среди своих внутренних ссор и усобиц новгородцы очень нуждались в справедливом посреднике, который бы ни от кого из них не зависел, «любил добрых и казнил злых». Таким посредником и являлся князь. Но чтобы сам князь не обратил своей власти против Новгорода, новгородцы ставили ему ряд условий. Они рассматривали князя как постороннего Новгороду иноземца и потому обязывали его и его дружину не приобретать в Новгородских владениях земли и челяди и не торговать самому, без посредства новгородских купцов, с немцами на немецком дворе. Таким образом, князь не мог никакими путями войти в состав новгородского общества и всегда оставался для Новгорода посторонним. В ту минуту, когда вече «показывало ему путь из Новгорода», то есть отказывало ему от власти, князь терял всякую связь с Новгородом и сейчас же мог оставить Новгородские пределы. Как постороннее Новгороду лицо, князь и жил не в самом Новгороде, а верстах в трех от Новгорода, ближе к Ильменю, в так называемом Городище. Править Новгородом князь обязывался, не изменяя новгородских законов и порядков, притом с постоянным участием посадника, избранного вечем. Посадник сопровождал князя на войну, присутствовал при княжеском суде, вместе с князем назначал должностных лиц на низшие должности, словом, контролировал каждое действие князя. Управлять Новгородом князь должен был исключительно посредством новгородцев, никуда не назначая своих дружинников; кроме того, и сам он должен был находиться в Новгородских пределах, а если уезжал оттуда, то терял право управлять Новгородом. За свою службу Новгороду князь получал «дары» и «дань» в точно определенном размере и, сверх того, пользовался разными угодьями и правом охоты в особо отведенных местах. В свою очередь, князь давал новгородцам различные льготы в своем княжестве, откуда он был приглашен в Новгород.

Выборные новгородские сановники, посадник и тысяцкий , вели текущие дела управления, помогая князю и в то же время наблюдая за ним. Посадник ведал гражданские дела, а тысяцкий был предводителем новгородской «тысячи», то есть ополчения. Под ведением посадника находились выборные старосты концов («кончанские», или «конецкие») и улиц («уличанские», или «улицкие»). Тысяцкому были подчинены сотские - начальники десяти «сотен», составлявших тысячу. В древности всегда бывало так, что каждый чиновник не только управлял, но и судил своих подчиненных; по общему обычаю был свой суд и у посадника, и у тысяцкого. Вече выбирало этих сановников без срока; они были на степени, то есть правили свою должность, пока были угодны вечу. Посадник всегда выбирался из знатнейших и богатейших новгородцев, из больших «бояр », и поэтому был представителем новгородской аристократии. Напротив, тысяцкий представлял собою всю новгородскую массу, входившую в «тысячу».

Управление пятин новгородских и пригородов находилось в руках выборных новгородских властей. Пятины и пригороды были приписаны к «концам» Новгорода и сносились с Новгородом через свой «конец». Что же касается до новгородских «земель» и «волостей», то степень и порядок их зависимости от Новгорода трудно определить. Ими правили скорее всего новгородские промышленники, которые в них заводили свои промысла и устраивали свое частное вотчинное управление.

Новгородский владыка , архиепископ, не только ведал новгородскую церковь, но имел большое значение и в политической жизни Новгорода. Он занимал первое место в новгородском правительственном совете. Он следил за деятельностью веча: всякое решение веча обыкновенно требовало «благословения» владыки; в вечевых распрях владыка являлся примирителем, входя в бушующую толпу в священном облачении и с крестом. В сношениях с иноземцами владыка часто являлся на первом месте: он своею печатью скреплял договорные грамоты; к нему иноземцы обращались за покровительством и защитою, когда их обижали в Новгороде. Двор владыки у Софийского собора и самый собор св. Софии были правительственным центром, где собиралась «господа», хранился государственный архив Новгорода и богатая Софийская церковная казна, на которую новгородцы смотрели как на государственную. Владыка управлял громадным количеством церковных новгородских земель. У него был свой штат чиновников и служни («софияне») и свой «полк», отдельно от общего новгородского ополчения. Понятно, почему новгородцам было важно самим выбирать своего владыку, а не получать назначенного со стороны.

Ро-дил-ся в пер-вой по-ло-вине XV в. в бла-го-че-сти-вой се-мье Гон-зо-вых. Ино-че-скую жизнь на-чал в Ва-ла-ам-ской оби-те-ли под ру-ко-вод-ством св. пре-по-доб-но-го Сав-ва-тия Со-ло-вец-ко-го († 1435; па-мять 27 сен-тяб-ря по ста-ро-му сти-лю). В фев-ра-ле 1477 г. свя-той был на-зна-чен ар-хи-манд-ри-том Чу-до-ва мо-на-сты-ря, а 12 де-каб-ря 1484 г. был ру-ко-по-ло-жен в сан ар-хи-епи-ско-па Нов-го-род-ско-го.

Свя-ти-тель рев-ност-но бо-рол-ся за чи-сто-ту пра-во-сла-вия и при-ло-жил мно-го ста-ра-ний для про-све-ще-ния сво-ей паст-вы. Он устро-ил шко-лу для под-го-тов-ки свя-щен-ни-ков, со-ста-вил пас-ха-лию на пер-вые 70 лет вось-мо-го ты-ся-че-ле-тия, к 1499 г. со-брал все кни-ги Свя-щен-но-го Пи-са-ния в од-ну еди-ную «Ген-на-ди-ев-скую Биб-лию». Ему при-над-ле-жит устав-ное ука-за-ние о ли-тур-ги-че-ском по-чи-та-нии рос-сий-ских угод-ни-ков. С 1504 г. свя-ти-тель Ген-на-дий на-хо-дил-ся на по-кое в Чу-до-вом мо-на-сты-ре и 4 де-каб-ря 1505 г. мир-но ото-шел ко Гос-по-ду.

Полное житие святителя Геннадия Новгородского

Свя-ти-тель Ген-на-дий, ар-хи-епи-скоп Нов-го-род-ский, про-ис-хо-дил из ро-да Гон-зо-вых и был, по сви-де-тель-ству совре-мен-ни-ков, "муж са-но-ви-тый, ум-ный, доб-ро-де-тель-ный и све-ду-щий в Свя-щен-ном Пи-са-нии". Пер-во-на-чаль-ное по-слу-ша-ние про-хо-дил в Ва-ла-ам-ской оби-те-ли, под ду-хов-ным ру-ко-вод-ством пре-по-доб-но-го Сав-ва-тия Со-ло-вец-ко-го (па-мять 27 сен-тяб-ря). С 1472 го-да - ар-хи-манд-рит Чу-до-ва мо-на-сты-ря в Москве. Рев-ни-тель стро-го-го устав-но-го бо-го-слу-же-ния.

В 1479-1481 го-дах ар-хи-манд-рит Ген-на-дий вме-сте с Вас-си-а-ном, ар-хи-епи-ско-пом Ро-стов-ским, а за-тем с его пре-ем-ни-ком Иоаса-фом бес-страш-но вста-вал на за-щи-ту древ-не-го уста-ва в воз-ник-шем спо-ре о хож-де-нии "по-со-лонь" при освя-ще-нии но-во-го хра-ма (спор воз-ник в свя-зи с чи-ном освя-ще-ния Успен-ско-го со-бо-ра в Москве).

В 1483 го-ду свя-той Ген-на-дии на-чал стро-ить в Чу-до-вом мо-на-сты-ре ка-мен-ную тра-пез-ную цер-ковь в честь чти-мо-го им свя-ти-те-ля , мит-ро-по-ли-та Мос-ков-ско-го († 1378), ос-но-ва-те-ля оби-те-ли. 12 де-каб-ря 1484 го-да ар-хи-манд-рит Ген-на-дий был по-свя-щен в ар-хи-епи-ско-па Нов-го-род-ско-го. Бла-го-го-вея к па-мя-ти ве-ли-ко-го свя-ти-те-ля Алек-сия, Ген-на-дий, и бу-дучи в Нов-го-ро-де, не пе-ре-ста-вал за-бо-тить-ся о воз-ве-де-нии хра-ма его име-ни: "И среб-ра до-воль-но на со-вер-ше-ние хра-ма то-го и тра-пезы и па-лат по-сы-ла-ше". Вре-мя свя-ти-тель-ства в Нов-го-ро-де свя-то-го ар-хи-епи-ско-па Ген-на-дия сов-па-ло с гроз-ным пе-ри-о-дом в ис-то-рии оте-че-ствен-ной Церк-ви. Иудей-ские про-по-вед-ни-ки, при-е-хав-шие под ви-дом тор-гов-цев в Нов-го-род, еще с 1470 го-да на-ча-ли се-ять меж-ду пра-во-слав-ны-ми пле-ве-лы ере-си и бо-го-от-ступ-ни-че-ства. Лже-уче-ние рас-про-стра-ня-лось тай-но. Пер-вое из-ве-стие о ере-си до-шло до свя-ти-те-ля Ген-на-дия в 1487 го-ду: чет-ве-ро чле-нов тай-но-го со-об-ще-ства, в хмель-ном уга-ре об-ли-чая друг дру-га, об-на-ру-жи-ли пред пра-во-слав-ны-ми су-ще-ство-ва-ние нече-сти-вой ере-си. Как толь-ко это ста-ло из-вест-но свя-ти-те-лю, рев-ност-ный ар-хи-пас-тырь немед-лен-но при-сту-пил к ро-зыс-ку и с глу-бо-кой скор-бью убе-дил-ся, что опас-ность угро-жа-ет не толь-ко мест-но-му нов-го-род-ско-му бла-го-че-стию, но и са-мой сто-ли-це пра-во-сла-вия - Москве, ку-да еще в 1480 го-ду пе-ре-еха-ли во-жди жи-дов-ству-ю-щих. В сен-тяб-ре 1487 го-да он на-пра-вил в Моск-ву мит-ро-по-ли-ту Ге-рон-тию все ро-зыск-ное де-ло в под-лин-ни-ке вме-сте со спис-ком об-на-ру-жен-ных им бо-го-от-ступ-ни-ков и с их пи-са-ни-я-ми. Борь-ба с жи-дов-ству-ю-щи-ми ста-ла глав-ным пред-ме-том ар-хи-пас-тыр-ской де-я-тель-но-сти свя-ти-те-ля Ген-на-дия. По сло-вам пре-по-доб-но-го (па-мять 9 сен-тяб-ря), "сей ар-хи-епи-скоп, быв пу-щен на зло-дей-ствен-ные ере-ти-ки, устре-мил-ся на них, яко лев, из ча-щи Бо-же-ствен-ных Пи-са-ний и крас-ных гор про-ро-че-ских и апо-столь-ских уче-ний". Де-вят-на-дцать лет про-дол-жа-лась борь-ба свя-ти-те-ля Ген-на-дия и пре-по-доб-но-го Иоси-фа с силь-ней-шей по-пыт-кой про-тив-ни-ков пра-во-сла-вия из-ме-нить весь ход ис-то-рии Рус-ской Церк-ви и Рус-ско-го го-су-дар-ства. Тру-да-ми свя-тых ис-по-вед-ни-ков борь-ба увен-ча-лась по-бе-дой пра-во-сла-вия. Это-му спо-соб-ство-ва-ли тру-ды свя-ти-те-ля Ген-на-дия по изу-че-нию Биб-лии. По-сколь-ку ере-ти-ки в сво-их нече-сти-вых мудр-ство-ва-ни-ях при-бе-га-ли к ис-ка-жен-ным тек-стам вет-хо-за-вет-ных книг, от-лич-ным от при-ня-тых Пра-во-слав-ной Цер-ко-вью, ар-хи-епи-скоп Ген-на-дий взял на се-бя огром-ный труд - при-ве-сти в еди-ный свод ис-прав-ные спис-ки Свя-щен-но-го Пи-са-ния. До то-го вре-ме-ни биб-лей-ские кни-ги пе-ре-пи-сы-ва-лись на Ру-си, по при-ме-ру Ви-зан-тии, не в ви-де це-ло-го сво-да, а от-дель-ны-ми ча-стя-ми - Пя-ти-кни-жия или Вось-ми-кни-жия, Царств, Прит-чей и дру-гих учи-тель-ных книг: Псал-ти-ри, Про-ро-ков, Еван-ге-лия и Апо-сто-ла.

Свя-щен-ные кни-ги Вет-хо-го За-ве-та осо-бен-но ча-сто под-вер-га-лись слу-чай-ной и на-ме-рен-ной пор-че. Об этом со скор-бью пи-сал свя-ти-тель Ген-на-дий в по-сла-нии ар-хи-епи-ско-пу Иоаса-фу: "Жи-до-ве ере-ти-че-ское пре-да-ние дер-жат - псал-мы Да-ви-до-ва или про-ро-че-ства ис-пре-вра-ща-ли". Со-брав во-круг се-бя уче-ных, тру-же-ни-ков-биб-ле-и-стов, свя-ти-тель со-брал все кни-ги Свя-щен-но-го Пи-са-ния в еди-ном сво-де, бла-го-сло-вил вновь пе-ре-ве-сти с ла-тин-ско-го язы-ка те из Свя-щен-ных книг, ко-то-рые не бы-ли им об-ре-те-ны в ру-ко-пис-ном пре-да-нии сла-вян-ской Биб-лии, и в 1499 го-ду на Ру-си вы-шел пер-вый пол-ный свод Свя-щен-но-го Пи-са-ния на сла-вян-ском язы-ке - "Ген-на-ди-ев-ская Биб-лия", как ее по-чти-тель-но на-зы-ва-ют по име-ни со-ста-ви-те-ля, ко-то-рая ста-ла неотъ-ем-ле-мым зве-ном в пре-ем-ствен-но-сти сла-вян-ско-го пе-ре-во-да Сло-ва Бо-жия. От бо-го-вдох-но-вен-но-го пе-ре-во-да Свя-щен-но-го Пи-са-ния свя-тых рав-ноап-о-столь-ных Ки-рил-ла и Ме-фо-дия (863-885) чрез Биб-лию свя-ти-те-ля Ген-на-дия (1499) и вос-про-из-во-дя-щую ее пер-во-пе-чат-ную Острож-скую Биб-лию (1581) Цер-ковь со-хра-ни-ла неиз-мен-ным сла-вян-ское биб-лей-ское пре-да-ние вплоть до так на-зы-ва-е-мой Ели-за-ве-тин-ской Биб-лии (1751) и всех по-сле-ду-ю-щих пе-чат-ных из-да-ний. На-ря-ду с под-го-тов-кой Биб-лии круг цер-ков-ных книж-ни-ков при ар-хи-епи-ско-пе Ген-на-дии вел боль-шую ли-те-ра-тур-ную ра-бо-ту: бы-ла со-став-ле-на "Чет-вер-тая Нов-го-род-ская ле-то-пись", до-ве-ден-ная до 1496 го-да, пе-ре-ве-де-ны, ис-прав-ле-ны и пе-ре-пи-са-ны мно-го-чис-лен-ные ру-ко-пис-ные кни-ги. Игу-мен Со-ло-вец-ко-го мо-на-сты-ря До-си-фей, при-быв-ший в Нов-го-род по мо-на-стыр-ским де-лам, несколь-ко лет (с 1491 по 1494) тру-дил-ся у свя-ти-те-ля Ген-на-дия, со-став-ляя биб-лио-те-ку для Со-ло-вец-ко-го мо-на-сты-ря. По прось-бе свя-ти-те-ля До-си-фей на-пи-сал жи-тие пре-по-доб-ных Зо-си-мы (па-мять 17 ап-ре-ля) и Сав-ва-тия (па-мять 27 сен-тяб-ря). Боль-шин-ство книг, пе-ре-пи-сан-ных с бла-го-сло-ве-ния свя-ти-те-ля Нов-го-род-ско-го (бо-лее 20) для Со-ло-вец-кой оби-те-ли, со-хра-ни-лось в со-ста-ве Со-ло-вец-ко-го со-бра-ния ру-ко-пи-сей. Рев-ност-ный по-бор-ник ду-хов-но-го про-све-ще-ния, ар-хи-епи-скоп Ген-на-дий для под-го-тов-ки до-стой-но-го кли-ра ос-но-вал в Нов-го-ро-де шко-лу.

Па-мять о свя-ти-те-ле Ген-на-дии со-хра-ня-ет-ся и в дру-гом его тру-де на бла-го пра-во-слав-ной церк-ви.

В кон-це XV ве-ка над рус-ски-ми ума-ми тя-го-те-ла гроз-ная мысль о ско-рой кон-чине ми-ра, ко-то-рой жда-ли по ис-те-че-нии седь-мой ты-ся-чи лет от со-тво-ре-ния ми-ра. По окон-ча-нии ми-ро-твор-но-го кру-га в 1408 го-ду на Ру-си не осме-ли-лись про-дол-жить пас-ха-лию да-лее 1491 го-да. В сен-тяб-ре 1491 го-да ар-хи-ерей-ский Со-бор Рус-ской Церк-ви в Москве при уча-стии свя-ти-те-ля Ген-на-дия опре-де-лил: "На-пи-сать Пас-ха-лию на ось-мую ты-ся-чу лет". 27 но-яб-ря 1492 го-да мит-ро-по-лит Зо-си-ма "на Москве из-ло-жил со-борне пас-ха-лию на 20 лет" и по-ру-чил епи-ско-пу Фило-фею Перм-ско-му и ар-хи-епи-ско-пу Ген-на-дию Нов-го-род-ско-му со-ста-вить каж-до-му свою пас-ха-лию для со-бор-но-го сви-де-тель-ство-ва-ния и утвер-жде-ния 21 де-каб-ря 1492 го-да. Свя-ти-тель Ген-на-дий окон-чил со-став-ле-ние сво-ей пас-ха-лии, ко-то-рая, в от-ли-чие от мит-ро-по-ли-чьей, бы-ла про-дол-же-на на 70 лет, и, рас-сы-лая по епар-хи-ям одоб-рен-ную Со-бо-ром при-ня-тую пас-ха-лию на 20 лет, при-со-еди-нил к ней и свою, вме-сте с тол-ко-ва-ни-ем на нее и Окруж-ной гра-мо-той, под об-щим за-гла-ви-ем "На-ча-ло пас-ха-лии, пе-ре-ло-жен-ной на ось-мую ты-ся-чу лет". В бо-го-слов-ском тол-ко-ва-нии пас-ха-лии, ос-но-ван-ном на Сло-ве Бо-жи-ем и сви-де-тель-стве свя-тых от-цов, свя-ти-тель пи-сал: "Не скон-ча-ния ми-ра стра-шить-ся по-до-ба-ет, но ждать при-ше-ствия Хри-сто-ва на вся-кое вре-мя. Сколь-ко бла-го-во-лит Бог сто-ять ми-ру, столь-ко про-длит-ся и об-хож-де-ние вре-мен". Вре-ме-на устро-е-ны Твор-цом не для Се-бя, но для че-ло-ве-ка: "Да ра-зу-ме-ет че-ло-век вре-мен пре-ме-ну, чтет сво-ея жиз-ни ко-нец". О сро-ках же свер-ше-ния тво-ре-ния Бо-жия "ни-кто же весть, ни Ан-ге-лы, ни па-ки Сын, но ток-мо Отец". По-то-му свя-тые от-цы, на-и-ти-ем Ду-ха Свя-то-го, из-ло-жи-ли ми-ро-твор-ный круг имен-но как "круг": "Сие учи-ни-ша ко-ло-врат-но, не иму-ще кон-ца". Ере-ти-че-ским пре-льще-ни-ям о ис-чис-ле-нии сро-ков свя-ти-тель про-ти-во-по-ста-вил освя-щен-ный Цер-ко-вью путь по-сто-ян-но-го ду-хов-но-го трез-ве-ния. Свя-той Ген-на-дий из-ла-га-ет бо-го-слов-ские ос-но-вы пас-ха-лии, объ-яс-ня-ет, как при по-мо-щи Аль-фы, ве-ли-ко-го ми-ро-твор-но-го кру-га, мож-но вы-во-дить пас-ха-лию на бу-ду-щее, на-сколь-ко по-тре-бу-ет-ся. Пас-ха-лия свя-то-го Ген-на-дия, по его сви-де-тель-ству, не бы-ла им со-став-ле-на за-но-во, но бы-ла вы-ве-де-на на ос-но-ва-нии преж-не-го пре-да-ния - в част-но-сти, на ос-но-ва-нии пас-ха-лии, на-пи-сан-ной на 1360-1492 го-ды при свя-ти-те-ле Ва-си-лии Ка-ли-ке, ар-хи-епи-ско-пе Нов-го-род-ском (13 июля 1352). По пра-ви-лам ра-бо-ты с пас-ха-ли-ей, утвер-жден-ным свя-тым Ген-на-ди-ем, поз-же, в 1539 го-ду, при ар-хи-епи-ско-пе Нов-го-род-ском Ма-ка-рии, бы-ла со-став-ле-на пас-ха-лия и на всю вось-мую ты-ся-чу лет.

О вы-со-кой ду-хов-ной жиз-ни и мо-лит-вен-ном вдох-но-ве-нии свя-ти-те-ля сви-де-тель-ству-ет со-став-лен-ная им в 1497 го-ду мо-лит-ва к Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-це. Кро-ме из-вест-ных по-сла-ний мит-ро-по-ли-там Зо-си-ме и Си-мо-ну, ар-хи-епи-ско-пу Иоаса-фу, епи-ско-пам Ни-фон-ту и Про-хо-ру, по-сла-ния к Со-бо-ру 1490 го-да, ар-хи-епи-скоп Ген-на-дий на-пи-сал цер-ков-ный "Уста-вец" и "Пре-да-ние ино-кам", жи-ву-щим по уста-ву скит-ско-го жи-тия. Оста-вив ар-хи-пас-тыр-ское слу-же-ние, с 1504 го-да свя-ти-тель жил на по-кое в Чу-до-вом мо-на-сты-ре, где мир-но ото-шел ко Гос-по-ду 4 де-каб-ря 1505 го-да. В Сте-пен-ной кни-ге чи-та-ем: "Ар-хи-епи-скоп Ген-на-дий пре-бы в ар-хи-епи-ско-пах де-вят-на-дцать лет, мно-га ис-прав-ле-ния по-ка-за о цер-ков-ном бла-го-ле-пии и о свя-щен-ни-че-ском бла-го-чи-нии, и ере-ти-ки по-сра-ми, и пра-во-слав-ную ве-ру утвер-ди, по-сле-ди же све-ден бысть на Моск-ву, и пол-тре-тья ле-та пре-бысть в мо-на-сты-ри чу-де-си Ар-хан-ге-ла Ми-ха-и-ла и свя-та-го мит-ро-по-ли-та и чу-до-твор-ца, иде-же преж-де бысть в ар-хи-манд-ри-тех, ту и пре-ста-ви-ся к Бо-гу". Свя-тые мо-щи ар-хи-епи-ско-па Ген-на-дия бы-ли по-ло-же-ны в хра-ме Чу-да свя-то-го Ар-хан-ге-ла Ми-ха-и-ла в Хо-нех, в том ме-сте, где по-ко-и-лись до то-го мо-щи осо-бо чти-мо-го им свя-ти-те-ля Алек-сия, мит-ро-по-ли-та Мос-ков-ско-го. Па-мять свя-ти-те-ля Ген-на-дия тво-рит-ся так-же в 3-ю Неде-лю по Пя-ти-де-сят-ни-це, в день, ко-гда Свя-тая Цер-ковь вспо-ми-на-ет всех свя-тых, в Нов-го-ро-де про-си-яв-ших.

Родился в с. Залужье Столбцовского р-на Минской обл. Белоруссии в семье священника.

По окончании средней школы, в 1966-1969 гг., служил в рядах Советской армии.

В 1969 г. поступил в Ленинградскую духовную семинарию, затем — в Ленинградскую духовную академию.

28 марта 1971 г. пострижен в монашество, 7 апреля рукоположен во иеродиакона, 20 апреля — во иеромонаха.

С 1972 г. исполнял послушание личного секретаря .

В 1975 г. окончил ЛДА со степенью кандидата богословия. В 1975-1978 гг. проходил стажировку в Григорианском университете в Риме.

8 августа 1978 г. возведен в сан архимандрита, 14 октября назначен настоятелем Крестовоздвиженского собора в Петрозаводске и благочинным храмов Олонецкой епархии, одновременно читал курс лекций по сравнительному богословию в ЛДС.

В октябре 1980 г. назначен настоятелем Воскресенского храма в г. Рабат (Марокко).

С 1982 г. исполнял послушание в Москве в .

Решением Священного Синода от 27-28 декабря 2011 г. назначен () главой и утвержден (журнал № 169) в должности настоятеля (священноархимандрита) Юрьева мужского монастыря г. Великого Новгорода и Иверского Валдайского мужского монастыря г. Валдай Новгородской обл.

Ленинградская духовная семинария.

1975 г. — Ленинградская духовная академия (кандидат богословия).

Если в Новгороде достоинство владыки имело значение самого почетного и нередко как бы верховного лица всей земли, во Пскове видно постоянное стремление оторваться от власти новгородского владыки и беспрестанные столкновения как с личностями владык, так и с механизмом их управления. С XIV-го века является непрерывный ряд недоумений и неудовольствий между Псковом и владыками. В 1307 году происходило немирье у псковичей с Феогностом, неизвестно по какой причине. Во время распри с новгородцами за князя Александра Михайловича, владыка Моисей держал сторону своего города и не давал псковичам благословения. Когда владыка Моисей удалился от дел, псковичи хотели воспользоваться временем: пока еще не было владыки, они выбрали себе особого кандидата в местные епископы, Арсения. В то время псковичи имели особого князя и склонялись признавать покровительство Гедимина. Тогда новый новгородский владыка отправился на Волынь к митрополиту Феогносту для посвящения. Явились и псковские послы со своим Арсением и просили митрополита посвятить его особо епископом в один Псков; но митрополит отказал. Открывается, что псковичи были недовольны тем, что владыка управлял во Пскове через своих подручников; а когда приезжал сам во Псков, то брал подъезд, и такие поборы казались псковичам обременительными. Не так владыка, как окружавшие его лица, надоедали псковичам своими вымогательствами. С владыкой Василием псковичи были долго в очень дурных отношениях: неудача посвятить себе особого епископа раздражила обе стороны - и псковичей, и новгородцев с владыкой. Василий по своем избрании посетил Псков в 1330 г.; но потом семь лет не приезжал владыка во Псков. Когда он прибыл в этот город в 1337 и, по старым обычаям, потребовал суда, то псковичи отказали ему, и Василий проклял Псков. Взаимное нерасположение продолжалось до 1352 года. Тогда сделался мор во Пскове, и псковичи отправили посольство звать Василия и просить его благословения. Василий приехал и благословил Псков. Пребывая долгое время без владыки, Псковская Земля в это время должна была неизбежно терпеть запутанность и остановки в течении церковных дел: в поставлеиии священников, в церковном управлении и судопроизводстве.

Владыка был необходим для псковичей; и потому как ни упрямились псковичи, а всегда дело кончалось тем, что сдавались и просили благословения. Таким образом Псков в церковном вопросе занимал такую же роль в отношении новгородских владык, как новгородские владыки в отношении митрополитов. Как новгородские владыки напрасно хлопотали у патриарха о независимости новгородской архиепископии от митрополита, так псковичи напрасно хлопотали у митрополита об освобождении от новгородского владыки. Во время спора Новгорода с Митрополитом Киприаном, в конце XIV-го века, псковичи склонялись к митрополиту; и когда в 1395 году вместе с патриаршим послом Киприан во второй раз посещал Новгород и оказывал неудовольствие на владыку Иоанна и на всех новгородцев, то обошелся ласково с послами от Пскова, которые привезли ему поминки, и благословил весь Псков. Тогда псковичи отправили своих священников ставиться не к новгородскому владыке, а к митрополиту, и митрополит исполнил их желание. Как новгородцы должны были покориться митрополиту, так и псковичи - новгородскому владыке. Владыка продолжал управлять церковными делами Пскова, но назначал своих наместников и печатников из природных псковичей, а отнюдь не из новгородцев. При Евфимий в 1434 году произошла большая ссора у псковичей с владыкой. Духовенство псковское на самом деле присвоило себе право управляться независимо и делать свои постановления. Теперь владыка держал во Пскове своего наместника, новгородца, а не псковича, который начал придираться и находить незаконными разные письменные постановления, составленные во Пскове, и рядницы (договоры). Владыка прибыл во Псков и потребовал подъезда; но псковичи жаловались, что он приехал не в свое обычное время, и не хотели давать ни суда, ни подъезда. Псковичи жаловались на наместника, а владыка находил его правым, и требовал подъезда с попов. Дело дошло до драки: псковичи побились с "сафьянами", и Евфимий уехал изо Пскова с гневом, не принявши даже поминка, который по обычаю подавался владыке от города во время его посещения. Впоследствии, когда Псков и Новгород сблизились, владыка Евфимий был во Пскове принят с честью (1449), и получил свой подъезд беспрекословно. В 1458 году он тоже был принят радушно.

При его преемнике, Ионе, Псков был чрезвычайно вооружен против своего владыки, и явились снова покушения отторгнуться от новгородской епархии. В 1464 году Псков отправил к великому князю посольство просить, чтоб он велел митрополиту поставить во Псков особого владыку. Это дело великое, - отвечал Иван, - мы будем мыслить о том с нашим отцом митрополитом, а отец наш пошлет созвать наших богомольцев, своих детей - архиепископов и епископов; и если то дело будет подобно, а ваши послы у нас честные люди будут, то мы и сделаем вам, как пригоже будет". Однако, в 1466 году псковичи помирились со своим владыкой и постановили, чтоб ему ездить по старине во Псков и брать свою пошлину, т.е. обычный побор. Владыка Иона прибыл во Псков, взял свой подъезд со священником, пробыл там с неделю и уехал честно.

Но через три года неудовольствие опять возобновилось. Уже давно Псков был город со свободным управлением, но жалел о том, что остается без собственного епархиального начальства: духовенство там позволяло себе делать самовольные распоряжения, а мирская власть вмешивалась в церковные дела. Еще в 1395 году митрополит Киприан обличал псковичей, что миряне судят попов и казнят их в церковных вещах. Суд святителя был непостоянен - случались отступления от порядка, требующие немедленного распоряжения: тогда вече присвои-вало себе право суда; - например, некоторые духовные, овдовевши, женились в другой раз и оставались на священстве: нельзя было признавать таких священниками, дожидаясь приезда или решения владыки. В таких и подобных случаях вече присвоивало себе право отставлять их от должности. Митрополиты запрещали такое вмешательство. Духовенство, оставаясь без собственного владыки, с одной стороны роптало на его наместников, на поборы и налоги, на недостаток правосудия; с другой - на мирян, на вече, которое нарушало неприкосновенность прав сословия. Когда в 1469 году случился неурожай и недостаток хлеба, псковское духовенство решилось устроить собственное самоуправление, и, собравшись со всех пяти соборов Пскова на вече, объявило так: - Видите, сыны наши, что по нашим грехам Бог посылает нам с небеси, ожидая нашего обращения! Мы теперь промеж себя хотим, по правилам св. отец и апостол, поддержать крепость во всем служении священников и устроить свое управление, .- как нам, священникам, жить по номоканону; а вы, сыны, будьте нам поборниками. Правителя в нашей земле нет: нам трудно держать промеж себя крепость; вы же, дети, вступаетесь в церковные дела миром - не по правилам святых апостол и святых отец; и теперь мы, сыны, хотим и против вас поддержать духовную крепость". Вече им дало такой ответ: - "Вы про то ведаете, Божие священство, а мы вам поборники". Тогда они составили грамоту о самоуправлении, выписавши правила из номоканона: как следует управляться в церковных делах, применяясь к церковному законоположению вообще. Грамота эта была положена в ларь в церкви. Выбрали двух правителей церковных из священников (одного из города, другого из Завеличья), как бы сообразно двум посадникам, управлявшим гражданскими делами. Но не было ни согласия, ни порядка. На одного из этих поставленных церковных правителей - священника Андрея Козу, поднялись клеветники, обвиняли его перед вечем. Андрей Коза убежал ко владыке в Новгород и таким образом изменил затеянному делу при самом его начале.

Владыка Иона прибыл во Псков. Город должен был принять его с честью. Сначала Иона был ласков, служил обедни у Троицы, читал синодик на поминовение усопших; а потом стал призывать к себе священников, составлявших грамоту, спрашивал также и посадников. "Кто смел, - говорил он, - учинить это без моего ведома? Я сам хочу судить здесь, а вы что выдумали? Раздерите эту грамоту". - "Ты сам, - отвечали ему псковичи, - отче-владыко, ведаешь, что тебе здесь нельзя часто быть, а случаются дела, что тебе нельзя управить скоро; в последнее время от того делалось большое смущение церквам божиим и церковным делам, и священникам, так что и сказать тебе нельзя всего; - те, которые творили бесстыдства, сами то ведают, потому-то мы выписали из номоканона грамату и положили в ларь, по вашему же примеру, как ты, господин, и прежняя братия твоя, когда были в дому св. Троицы, судили, повелевали и благословляли священников всех пяти соборов, с вашим наместником править всякия священническия дела по номоканону". "Я, - сказал владыка, - должен буду спросить об этом митрополита Филиппа всея Русии и тогда вам дам ответ, как он повелит управить то дело. И сам я слышу от вас, дети, что это христианству сильно и развратно и Божиим церквам мятежно, а иноверным радостно, и видя христиан, живущих в такой слабости, будут они чинить нам укоры за наше небрежение". Псковское духовенство, в ожидании митрополичьего решения, мирно рассталось со своим владыкой. Иона благословил Псков, и священники отдали ему требуемый подъезд без отговорок.

В феврале 1469 года выехал владыка, а в октябре прислал во Псков грамоту от митрополита. Из нее видно было, что Иона жаловался на псковичей, как на непокорную свою паству. Вместе с грамотой первопрестольника русской Церкви пришло повеление и от великого князя. "Дети мои, священники и миряне-псковичи, - писал митрополит, - положите управление священническое на своего богомольца архиепископа; ваш государь, великий князь это вам повествует, и Филипп, митрополит всея Руссии, вас, сыновей своих, весь Псков благословляет. Искони дело то предано управлять святителю, и вам архиепископ шлет вместе с нашим человеком и своего, по имени Автонома, приказывает ему сказать вам тако: благословляю вас - священство и весь Псков, своих сыновей! Если святительские дела положите вы на мне, то сами увидите, как я поддержу, лучше вас, крепость церковнаго управления и священников". Псков принял благословение митрополита вместе с благословением своего владыки, принял и слово своего господина великого князя. Собралось вече; на нем были все священнослужители; они отложили все церковное и священническое управление по номоканону, 5-го января вынули из ларя положенную грамоту, составленную самовольно на основании номоканона, и разодрали ее. Один год и два с половиной месяца лежала она в ларе. И должны были псковичи отказаться от попыток управлять самобытно своей местной церковью, так как за семьдесят пять лет перед тем Новгород должен был отказаться от таких же попыток утвердить самобытность новгородской епархии и независимость ее от первенства митрополита всероссийского. После торжества своего новгородский владыка Иона так круто повернул свое управление над Псковом, что возбудил ропот, который отразился в тоне Псковской Летописи. Летопись упрекает его, что он, вопреки правилам номоканона, призывал к себе из Пскова вдовых священников и дьяконов, и, даром что прежде сам вооружался про-тив священнодействия вдовцов, теперь стал давать им позволение священнодействовать, а за то брал у них по рублю от печати (которой укреплялась позволительная грамота). Вероятно, здесь лично был виноват не сам владыка, а его должностные лица - дьяки, потому что владыка был дряхл и уже приближался ко гробу. Тем не менее, это обстоятельство послужило поводом, что личность Ионы совершенно иначе отпечатлелась в воспоминаниях новгородцев, чем у псковичей: у новгородцев он был святой муж, у псковичей сребролюбец и мздоимец. После падения независимости Новгорода, у псковичей встечаются прежние черты посягательства мирского веча на неприкосновенность духовенства. Так, в 1495 - 1496 г. получено требование от великого князя, чтобы Псков помогал ему в войне с немцами. Псковское вече, приговорив с десяти сох по одному конному человеку в рать, требовало того же с земель, находившихся во владении духовных особ; когда духовные стали сопротивляться, указывая, что по номоканону с церковной земли не следует "рубить, тогда степенные посадники, Яков Афанасьевич Брюхатый да Василий Опимахович, державли некоторых попов и дьяконов в одних рубахах на вече и даже грозили бес-чествовать их кнутом, который тогда уже и во Пскове входил в употребление.